Лунная Заводь
Шрифт:
Он посмотрел на следующую фотографию. На ней молодая женщина примерно того же возраста, что и Сериза, сидела на огромном мертвом аллигаторе, опершись локтем на его голову. Ее улыбка прорезала грязь, запекшуюся на ее лице.
Он кивнул.
— Эта мне нравится больше.
— Она причинила моей бабушке бесконечные страдания. Бабушке Виене и дедушке Вернарду. Дедушка шутил, что вместе они создают дабл «В». Он очень хотел назвать мою маму в той же манере, чтобы ее имя начиналось на букву «В», но бабушка ему не позволила.
Сериза протянула руку к стеклянной шкатулке размером с кулак с маленьким кристаллом на дне
Уильям внимательно посмотрел на пару. Женщина напоминала Женевьеву на свадебной фотографии. Та же хрупкость, словно она была сделана из хрупкого хрусталя. Рядом с ней на стуле сидел мужчина, откинувшись назад и выглядя неловко. Длинные тощие ноги с длинными тощими руками. Даже сидя, он выглядел очень высоким.
Они, без сомнения, были голубокровными и с длинными родословными. И с деньгами. Одежда выглядела дорогой, а изумруды на шее женщины, должно быть, стоили целое состояние.
— Я уже говорила тебе, что мы с дедушкой были очень близки. Он был великолепен. Так, так умен. Он всегда находил для меня время. Мы вместе занимались садом. А завтра нам придется пойти и выгнать Ширилов из его дома.
Плечи Серизы напряглись.
— Мои бабушка и дедушка были из старой семьи в Зачарованном. Мой дед занимался медицинскими исследованиями. Вообще-то он был знаменит. У них были статус и деньги. Мама часто рассказывала мне об их замке. Он стоял где-то на севере. У них были кизиловые деревья, и весной они зацветали белым цветом. Она рассказывала, что они устраивали балы, на которые люди приезжали отовсюду, чтобы потанцевать… Ты когда-нибудь был на балу, Уильям?
Он побывал на многих балах. Кассхорн, дядя Деклана, усыновил его, чтобы вытащить из тюрьмы в надежде, что они с Декланом убьют друг друга. Усыновление сопровождалось уроками этикета.
— Был.
Сериза взглянула на него.
— Это весело?
— Мне было скучно. Слишком много людей, слишком много цветов. Все слишком яркое и живое. Все говорят, но никто не слушает, потому что все слишком озабочены тем, чтобы смотрели на них. Через некоторое время все это просто превращается в мешанину.
— Я бы хотела побывать на нем, — сказала она. — Может, это и не мое дело, но мне бы хотелось хотя бы раз сказать, что я была на балу. Иногда я чувствую себя обманутой. Я знаю, что это эгоистично, но иногда я задаюсь вопросом, что было бы, если бы мой дед не был изгнан. Кто знает, может, я была бы леди.
Он не особо любил леди. Леди — это чья-то жена, дочь или сестра. Они были ненастоящими, почти как трофеи, навсегда недоступные для него. Она была настоящей. И сильной.
Казалось, она вот-вот расплачется.
— Не хочешь ли потанцевать?
Ее глаза широко раскрылись.
— Ты это серьезно?
Однажды узнав что-то, он никогда этого не забывал. Уильям сделал шаг вперед и отвесил безупречный низкий поклон, протянув вперед левую руку.
— Не окажете ли вы мне честь потанцевать со мной, леди Сериза?
Она откашлялась и присела в реверансе, придерживая воображаемые юбки.
— Конечно, лорд Билл. Но у нас нет музыки.
— Это ничего. — Он шагнул к ней, обняв одной рукой за талию. Она
— Вы очень хорошо танцуете, лорд Билл.
— Особенно если у меня есть нож.
Она рассмеялась. Они обошли чердак раз, другой, и он вывел их на середину комнаты, переходя от быстрого танца к плавному покачиванию.
— Почему мы замедляемся? — спросила она.
— Это медленная песня.
— Ах.
Она прижалась к нему. Они почти обнялись.
— Что тебя беспокоит? — спросил он.
— Я боюсь до смерти. — Ее голос был едва громче шепота. — И безумно. Я так зла на «Руку» за то, что они заставили меня пройти через этот ад, что даже не могу дышать. Я должна спасти своих родителей. Я так их люблю, Уильям. Я скучаю по ним так сильно, что мне больно. Я должна была бы спасти их, даже если бы они были ужасными людьми, потому что если я этого не сделаю, наша репутация падет. Люди будут думать, что мы слабы, и они будут клевать нас мало-помалу. Но чтобы спасти родителей, я должна пожертвовать частью своей семьи. Завтра они умрут, их места за столом опустеют, и ради чего? Так что мы можем продолжать жить в этой грязи и ссориться из-за нее. Боги, в жизни должно быть что-то большее, чем это…
Она закрыла глаза.
Он крепко прижал ее к себе.
— Ты прекрасно справишься. Ты же прирожденная.
— Прирожденная? — спросила она.
— Убийца. Я знавал людей, которые были лучшими фехтовальщиками, но у них не было той штуки внутри, которая позволяла им убивать. Они колебались, они думали об этом, и я убивал их. Она у тебя есть. Ты хороша и быстра. Я буду рядом, чтобы защитить тебя.
— Я не хочу быть убийцей, Уильям.
— Не тебе выбирать.
Она отстранилась от него. Он не хотел отпускать ее, но все же отпустил.
Сериза обхватила себя руками.
— На стене слева от тебя.
Он обернулся. Две фотографии висели на уровне глаз. На первой были изображены трое мужчин, стоявших рядом. Среднего звали Пева Ширил. Одной рукой он обнимал подростка с лицом избалованного ребенка, а другой — высокого блондина с печальными серыми глазами.
— Ширилы. Вот кого мы убьем завтра. — В голосе Серизы звучала горечь.
Он посмотрел на вторую фотографию и замер. Силуэты Серизы и Лагара танцевали вместе на фоне костра.
Она танцевала со своим врагом.
Почему?
Был ли он лучше меня? Нравился ли он ей?
Хочет ли она снова танцевать с ним?
— Ты думала о нем, пока мы танцевали?
— Что?
Ему хотелось снести голову Лагара с плеч. Вместо этого он повернулся и пошел вниз по лестнице.
СЕРИЗА смотрела ему вслед. Дверь закрылась, и она тяжело опустилась на кресло. Так вот он какой, лорд Волк. Может, он был медведем, но волк почему-то подходил ему больше. Он был хищным, быстрым и хитрым. И делал повороты на девяносто градусов, от которых у нее кружилась голова. Только что они танцевали, а в следующее мгновение он сорвался с места, рыча себе под нос.