Лунная Заводь

Эндрюс Илона

Дикая природа в нем царапалась и выла, требуя ее, требуя попробовать ее на вкус, прикоснуться к ней, увести ее куда-нибудь в безопасное место, где будут только он и она. Он уставился на сосны. В этом не было уверенности. Она ничего ему не обещала. Ее настроение могло измениться, и он мог упустить свой шанс.

А завтра они будут сражаться за свою жизнь.

По лестнице поднималась Сериза. Он прислушался к звуку ее шагов, легких и плавных. Она подошла и встала рядом с ним, глядя на лес.

— Я все слышал, —

сказал Уильям, чтобы избавить ее от лишних хлопот.

— Насколько хорош твой слух?

— Достаточно хорош.

— Для меня было бы очень важно, если бы ты рассказал моей семье, каких врагов им следует ждать.

Она даже не попыталась прикоснуться к нему. Он был прав. Она передумала.

— Не вопрос.

— Сегодня вечером я буду очень занята, — сказала она. — Завтра тоже буду вся в делах.

Хорошо. Он получил сообщение. Она не хотела, чтобы он беспокоил ее.

— На окраине наших земель, за оберегами, есть старый склад. Мы используем его для сушки трав. Из-за того, что это за линией охранных камней, семья редко туда ходит. Примерно через минуту я спущусь по этим ступенькам и направлюсь к тому складу. Если бы кое-кто подождал минут десять, чтобы никто ничего не заподозрил, он мог бы встретиться со мной там.

Это заняло у него минуту. Она приглашала его.

— Где этот склад?

Ее глаза сверкнули злобным блеском.

— Я не собираюсь тебе рассказывать.

Какого черта?

Брови Серизы изогнулись дугой.

— Очень жаль, что у вас нет собак, лорд Билл. Если бы они у вас были, вы могли бы выследить меня по запаху и преследовать, как охотник. Через лес. Только представьте себе.

Она повернулась и направилась вниз по лестнице.

Черт возьми. Он любил эту женщину.

Через десять минут Уильяма отделяли от главного дома двести ярдов. Достаточно далеко. Он сбросил рубашку. Его сапоги и штаны последовали за ней. Какое-то мгновение Уильям стоял, наслаждаясь ощущением холодного воздуха на коже, а затем выпустил дикую волю.

Его тело выгнулось и изогнулось. Его спина согнулась. Мех покрывал его ноги.

Уильям глубоко вдохнул, позволяя дыханию леса проникнуть внутрь. Возбуждение затопило его, делая сильнее, быстрее, чувствительнее. Звуки болота усиливались в его ушах. Цвета стали яркими, и он понял, что его глаза обрели собственное сияние, бледно-желтый огонь, питаемый магией.

Уильям запрокинул голову и запел долгую протяжную ноту, гимн трепету охоты, биению добычи в зубах и вкусу горячей крови, пролитой после долгой погони. Маленькие мохнатые твари попрятались в свои укрытия между корнями и дуплами, почуяв среди них хищника.

Запах Серизы был сладким на вкус. Уильям рассмеялся тихим волчьим смехом и перешел на бег, впадая в долгий, ровный ритм. У него было назначено свидание с красивой девушкой, которая согласилась встретиться

с перевертышем в глухом лесу.

Завыл волк. Вур зашевелился на ветке. Прошла почти неделя с тех пор, как Паук отослал его и Эмбелис шпионить за семьей Маров. Его тошнило от природы и вдвойне тошнило от того, что он проводил время на дереве.

Движение. Его круглые желтые глаза остановились на маленькой фигурке, бегущей на полной скорости из леса. Она пробежала по чистой земле и вбежала в старый покосившийся сарай.

Вур дернул за пучок сухого мха и разорванную ткань, служившие одеждой Эмбелис. Она развернулась, завитки на ее руках и лице колебались, когда она бессознательно подражала кипарисовой коре, которая стала влажной за ночь.

Ее тело изогнулось под неестественным углом, пока ее голова не оказалась на одном уровне с его головой.

— Это она.

Вур кивнул. Единственное пятнистое перо трепетало на его плече. Весна была в самом разгаре, и он снова линял.

Они смотрели, как захлопнулась дверь сарая.

— Может, нам схватить ее сейчас? — спросил Вур.

— Глупо с ее стороны уходить из дома в одиночестве, — сказала Эмбелис. — Она с кем-то встречается.

Рука Эмбелис резко дернулась, и она затащила в рот извивающегося жука, с явным удовольствием раздавив его.

— Кроме того, она очень опытна. И в отличие от Лаверна, я нахожу, что быть разрезанным вспышкой болезненно.

— Лаверн мертв. — Вур пожал плечами, и еще два перышка полетели к спутанным корням кипариса

— Именно об этом я и говорю. — Она отстранилась, уселась на ветку, обхватив ногами ствол, и прислонилась головой к коре.

— Значит, будем ждать?

— Да, ждать.

Из-за деревьев к сараю подбежал огромный черный волк.

Эмбелис зашипела.

Волк стал оборачиваться. Его тело извивалось, кости и мышцы скручивались, как кусок темной ткани. Мех линял, тая в воздухе, пока падал. Руки и ноги вытянулись, сотрясаемые конвульсиями, и обнаженный человек поднялся с земли. Он встряхнулся, и на мгновение Вур увидел его лицо и карие глаза, все еще светящиеся.

Уильям-волк.

Мужчина проскользнул в сарай.

Вур сидел окаменев, боясь пошевелиться.

Уильям-волк. Уильям-убийца. Зверь-перевертыш, который охотится на агентов «Руки». Единственный человек, который устоял против Паука и выжил.

Страх медленно таял. Волк был всего лишь еще одним человеком. Просто человеком.

— Мы должны предупредить Паука, — прошептала Эмбелис. — Он должен знать.

— Ты иди. Я останусь.

— Ты с ума сошел?

— Я могу парить. Он не может, я присмотрю за ним. Иди.

— Как хочешь.

Она повернулась, высвобождаясь из ствола, и соскользнула вниз, быстро двигаясь по лесной подстилке.