Лунные дни
Шрифт:
Мужчину, лежавшего на боку, било крупной дрожью, чуть ли не подкидывало, но рваные глубокие раны, ужасавшие Милу, когда тот был оборотнем, казались сейчас сглаженными, старыми. Зажившими.
Мила осторожно накрыла ладонью протянутую к ней руку - рука была влажной. Холодной. Пальцы сомкнулись с ее пальцами в прочный замок. Словно уцепившись, закрепившись за нее, как за якорь, Глеб постепенно успокаивался, утихал, проваливаясь то ли в сон, то ли в обморок.
Второй зверь так и не превратился.
– Собака?!
– Собака, - подтвердил Рева.
– Мутировала от скопившейся в подвалах стройки магии. Поэтому строительство там и не продолжают - ждут, пока пройдет период распада. Дезактиваторы не доглядели, наша вина, конечно...
Расскажите это погибшей женщине. И тем, чьи останки все еще не опознаны.
– И что, просто-собака может обладать какими-то магическими способностями?
– Какими-то? Кроме размера, зубов и когтей?
– Рева закряхтел, потирая затылок рукой.
– Если б какими-то... Главная его способность - абсолютная мимикрия. Вполне возможно, он на стройке постоянно находился, за нами наблюдал. Мы ведь так и не видели, кто там из Панфилова душу вытрясает! Собака стала видимой только когда умерла.
– А почему же тогда я...
– Ну, вы...
– Рева отвел взгляд.
– Вы - жертва. Чего вас опасаться? Он от вас и не прятался.
– То есть, это все-таки не оборотень?
– все же уточнила Мила.
– Бедная собачка!
Рева покосился на нее с опаской.
– Да. Собачка. И мы вашего... приятеля уже успокоили на этот счет.
Ее пустили к Глебу сразу, как Луна пошла на спад.
Глеб метался по палате, как... зверь - по клетке. Банальное сравнение, но ему как нельзя кстати подходит. Остановился, уставившись на Милу исподлобья настороженным взглядом.
– Зачем пришла?
– Какое нежное приветствие!
– безмятежно сказала Мила.
– Передачку тебе принесла. Сейчас выложу и пойду себе.
Уселась на кровать (Глеб, забившись в угол, угрюмо следил за ней), приговаривая, как добрая бабушка, выкладывала свертки на тумбочку:
– Так, это пирожки, сама пекла, с печенью. Это гранаты - для восстановления крови полезно. Сок. Не в курсе, какой ты любишь, поэтому принесла три. Ветчина... знаю я, как в наших больницах кормят, ешь.
– Больно?
– перебил Глеб, показав на ее руку
– Да нет. Эскаэмовцы сразу ее обезболили... когда соизволили заявиться, конечно. Да еще и добавили своей лечебной... как это у вас, магов, называется? Праны? Травматолог просто не нарадуется.
– Я не маг!
Мила кивнула, с удовольствием оглядывая продуктовый натюрморт на тумбочке.
– Ну все. Цветов тебе решила не вручать. Счастливо. Выздоравливай.
– Мила!
– окликнул уже на пороге. Она и надеяться перестала.
Глеб смотрел в пол.
– Ты меня не... боишься?
Мила смерила его взглядом. Сказала с великолепным презрением:
– Если уж я там тебя не боялась, то теперь-то с какой стати? Ты же пока еле ноги волочишь. Извини, волчок, но нет.
– Я... помню... ты меня там так называла...
– Угу.
Глеб помолчал, провел рукой по шершавой крашеной больничной стене. Сказал неуверенно:
– А вот я еще помню...
– Ну-ну?
– Ты говорила про сексуальные фантазии... про меня... Да?
И отвернулся, разглядывая стену. Боже, какие мы стеснительные! А она-то думала, Глеб хочет обсудить случившееся на стройке... Да уж, основной инстинкт срабатывает у мужчин прежде всего!
Мила еще раз окинула его оценивающим взглядом.
– Ну это мы обсудим попозже, когда ты будешь поздоровей. И поприветливей.
И, посмеиваясь, шагнула за дверь.
Глеб так и не начал отличать магов от обычных людей - ни на взгляд, ни на запах. Разве что их кристаллизаторы научился распознавать. Если те их держали на виду, понятно.
Этот своего криса не прятал. Стоял, привалившись к косяку, барабаня по бедру пальцами с массивным - под старое серебро - кольцом. И разглядывал Глеба. Тот, который день валявшийся в прострации на больничной койке в одиночной палате, медленно сел; пригнулся, как бы готовясь прыгнуть на незваного посетителя.
– Чего тебе?
Его неожиданно затрясло. Пальцы на руках и ногах скрючились: вот-вот полезут, вспарывая кожу и мясо, черные изогнутые когти...
Парень шагнул вперед, взял стул, поставил напротив кровати и оседлал его. Сказал сухо:
– Тебе привет от Агаты.
– Чего?
– Меня послала Агата, - переиначил парень для понятности.
– Слушай, давай я тебя тоже пошлю?
– безнадежно предложил Глеб.
– И ты пойдешь и пойдешь...