Лунные танцы

Воронцова Наталья

— Только не надо апельсинов, у меня на них с детства аллергия, — тихо попросил Стас.

Ирена удивилась. Надо же, они знакомы столько лет, а она даже не знала об этом! Будучи совсем рядом, Вознесенский отчего-то казался ей сейчас более далеким, чем обычно.

Ему было плохо, очень неуютно. Боль в груди вроде бы отступила, но на ее место пришла всепоглощающая слабость, которая оказалась еще тяжелее боли. Вознесенский покорно принимал из рук Свенцицкой еду, вполуха слушал ее суетливую болтовню, позволял целовать себя и протирать лицо влажной салфеткой. Воспоминания о Лере отлетели куда-то далеко, залегли на самое дно его души и казались теперь

сном или бредом. Наверное, Ирена права: именно она и является его настоящей жизнью, судьбой, с ней он должен смириться как с данностью… Но при мысли об этом какая-то неимоверная тяжесть наваливалась ему на грудь, сжимала горло рукой в замшевой перчатке.

Много раз в течение дня к нему в палату приходили врачи. Ирена поставила на уши весь персонал, разъяснив, что за VIP-персона является их пациентом. Она сама просматривала все результаты анализов, требовала разъяснений и комментариев. В палате целый день кипела бурная деятельность.

Ничего страшного у Станислава не обнаружили. Сердце было в полном порядке, давление тоже почти в норме, никаких угрожающих отклонений и патологий у Вознесенского не нашли. Только непроходящая слабость и полная индифферентность пациента ставили врачей в тупик. Наконец главврач вынес окончательный вердикт: пациент надорвался, перенервничал и нуждается в полноценном отдыхе, желательно в мягком климате. Это было воспринято Иреной как прямое указание к действию. В этот же день она заказала двухнедельный тур на южное побережье Франции.

— Дорогой, тебя успокоит Антиб. Мы будем вдвоем, только вдвоем. Я сниму красивую виллу. Бархатный сезон на побережье — это восхитительно! — щебетала она Станиславу. Тот равнодушно кивал головой. Ему было абсолютно все равно, куда ехать.

Тем не менее, во избежание рецидива, врачи порекомендовали Вознесенскому еще несколько дней провести в больнице под наблюдением. И он снова не возражал.

До вечера Лере было совсем плохо. Она то проваливалась в липкую, горячую черноту, то выныривала обратно на поверхность сознания. В один из таких периодов возвращения в себя Лера с трудом нашла у себя в столе какие-то таблетки, чтобы сбить температуру, и снова уснула. В следующий раз она пришла в себя уже вечером. За окном смеркалось, уже зажглись фонари вдоль проспекта. В голове вихрем проносились мысли, но ни одна из них не задерживалась надолго. Вдруг из памяти, как галлюцинации, выплыли события прошедшей ночи. Неужели не приснилось и Вознесенский действительно в больнице? И эти люди в белых халатах, ночная «скорая помощь» не бред, а реальность? Лера с трудом приподнялась и набрала номер Станислава. В трубке ответил нервный женский голос:

— Алло! Я вас слушаю, алло! Вас не слышно. Перезвоните…

Она сразу же узнала этот голос. Сомнений не оставалось. Ирена снова была в Москве, и у нее был мобильный телефон Вознесенского. Лера бессильно откинулась на подушку и заплакала. Кольцо боли сжималось вокруг ее головы, мысли снова начали заплетаться, стены и потолок пришли в движение. Долгая ночь прошла в тяжелом, смутном бреду. Иногда Лере казалось, что рядом с ней Станислав, и она протягивала к нему руки, но тут же изображение менялось, как в фильме ужасов, и на месте Станислава оказывалась скалящая зубы Ирена, которая пыталась дотянуться до Леры рукой с длинными накладными кроваво-красными ногтями.

Наутро она очнулась в поту, но со слегка просветлевшей головой. И снова память напомнила ей о дождливом дне, о ночи в больнице, куда привезли Вознесенского.

Лера посмотрела на часы. Было уже десять утра. Она еще раз набрала номер Станислава. На этот раз он сам снял трубку.

— Привет! — Голос Леры звучал болезненно и хрипло, еле различимо. — Ты слышишь меня? Как ты?

На том конце повисла долгая пауза. Потом Вознесенский прокашлялся и сказал в трубку противным фальшивым голосом:

— Але, вас не слышно! Перезвоните позже.

Короткие гудки. Пустота в голове. Проекция абсурда!

Лера медленно поднялась с постели и по стеночке дошла до раковины. Боже, на что она стала похожа! В холодильнике не обнаружилось ровно ничего, годного к употреблению. Чая тоже не было. В этот момент кто-то настойчиво постучал во входную дверь. Кто бы это мог быть? Продолжение кошмара.

На пороге, свежая и улыбающаяся, стояла Анна. При виде Леры улыбка сразу исчезла с ее лица.

— Господи, что с тобой?

Лера упала в объятия подруги и разрыдалась. Анна довела ее до кровати.

— Да у тебя температура! Ложись немедленно! Лекарства есть?

Лера отрицательно покачала головой.

— А еда какая-нибудь? — Анна уже сама открыла холодильник. — Так, все с тобой понятно, голубушка. Лежи тут, я скоро вернусь.

И, прихватив ключи, моментально скрылась, оставив в комнате запах знакомых духов, ощущаемый Лерой даже через заложенный нос. Она накрылась одеялом и снова провалилась в сон. Ей стало чуть-чуть спокойнее, ужас как-то незаметно рассеялся. Сквозь дрему ей показалось, что Анна вернулась, развела в стакане какую-то микстуру, напоила ее, растерла ноги. А потом, кажется, снова поила чем-то горячим и сладким. Но беспамятство было самым лучшим лекарством, и Лере хотелось принять его столько, чтобы уже не проснуться никогда…

— Ну вот мы снова в строю! — Лере почудился обрадованный голос Анны.

— Ню? Ты тут? Что происходит? — Лера неохотно открыла глаза. Ей не хотелось возвращаться из сладких объятий забвения.

— Только то, что ты, моя красавица, наконец очнулась. И температуры у тебя уже нет! — торжествующе произнесла Анна, размахивая градусником перед носом у подруги.

Лера зажмурилась, попыталась снова погрузиться в сон, но уже не смогла. Тогда она приподнялась на локте и, потягиваясь, осмотрелась. Перед ней в одной футболке сидела Анна со следами бессонной ночи на лице. Рядом на тумбочке стояли какие-то скляночки, стакан с недопитым чаем и малиновое варенье.

— Ты что, все это время была со мной? Какой сегодня день? — Лера поняла, что не представляет, сколько времени провела в таком состоянии.

— Сегодня вторник, моя дорогая. Я тебя наблюдаю вторые сутки. Надо сказать, ты сейчас уже гораздо лучше! Посиди, я сделаю чай. Тебе сейчас надо очень много пить.

Анна раздвинула шторы на окнах и по-хозяйски отправилась за чайником. С ее приходом в комнате Леры сразу стало как-то по-домашнему тепло и уютно. Прямо в лицо ударил горячий солнечный свет.

— Ню, иди сюда!

— Чего тебе? — Анна вышла к Лере с чайником в руке.

— Хочу тебя обнять!

Анна подошла и поцеловала подругу. Она тоже была растрогана.

— Да что ты, ерунда какая!

— Что бы я без тебя делала?

— Конечно, помирала бы еще неделю. Спокойно, без сантиментов. Готовимся к принятию лекарств. И еще я сейчас приготовлю омлет, — Анна подмигнула подруге, — а ты пока попытайся вспомнить, как дошла до жизни такой. Потом расскажешь.

У Леры перед глазами снова пронеслись белые халаты, «скорая», больница.