Лужоная глотка

Иванович Джанет

Раскрыв рот, я в изумлении таращилась на Хукера. 

– Что? У тебя есть идея получше? – спросил Хукер. 

Владения Уэво просто огромны. Акры зеленых газонов и идеально подстриженных кустов, сверкающие белые двухэтажные блочные здания, служившие домом офисам Уэво, машинам, транспортерам и мастерским, в которых собирались эти машины. Петляя между зданиями, мы подъехали к гаражу и, как предсказывал Хукер, там стояли на своих местах шесть автобусов, подключенных к электричеству. Автобусы не были освещены, не

горело ни одной лампы, даже боковых огней. Здания в целях охраны заливал свет, но до стоянки освещение не доходило. 

Хукер припарковался, мы вышли и осмотрели Берни. Он не стал хуже. Мусорный мешок был еще целехонек. 

– Ты сними шнур, а я возьму полотенце, - предложила я Хукеру. – Не хочу, чтобы Берни намочил весь автобус Шлепка. 

Автобусы снабжены кодовыми замками, но все на стоянках используют один и тот же универсальный код. Я надеялась, что ничего не меняется, когда автобусы ставят на прикол. Я набрала стандартный набор нулей и облегченно перевела дух, когда замок открылся. Потом зажгла фонарик, влезла внутрь и пробралась в ванную комнату в самом конце. Схватила два больших полотенца, одно оставила на кровати, другое взяла с собой. 

– Ладно, давай, - скомандовал Хукер. 

Мы потащили Берни на себя, и он свалился. Куда легче стаскивать его вниз, чем поднимать наверх. Хукер взялся за предполагаемую голову Берни, я – снова за ноги, и мы попытались впихнуть его в автобус. 

– Дверь слишком узкая, - сообщила я Хукеру после нескольких попыток. – Давай повернем его по-другому. 

– Милочка, мы его как только не поворачивали. 

– Это все торчащая штука. Должно быть, его рука. Она просто не проходит в дверь. 

– Иди посмотри, не найдется ли какой жирной смазки. Может, когда он станет скользким, тогда проскочит. 

Я взяла фонарик и прошлась по шкафчикам, но они оказались пустыми. Я проверяла холодильник, когда услышала стук, словно бейсбольной битой врезали по стволу дерева. 

Я дошла до двери и выглянула: 

– Что это было? 

– Не знаю, но думаю, что сейчас он пройдет. 

– А что у тебя за спиной? 

– Лопата. 

– Отвратительно. Это же надругательство над трупом. 

– Я отчаявшийся человек, - оправдался Хукер. 

Мы затащили Берни в автобус, я вытерла мусорный мешок насколько могла на лестнице, и мы на тележке отвезли Берни в спальню, где устроили на кровати. 

– Может, стоит вытащить его из мешка, - предложила я. – Мне не нравится, что кто-нибудь откроет его и подумает, что он мусор. 

– Нет! – запротестовал Хукер. – Уж поверь мне. Ты не захочешь этого делать. Ему лучше в мешке. Гораздо лучше. 

Хукер уменьшил температуру, и мы закрыли дверь. Потом прогуляли Бинза, чтобы он размялся и позадирал лапу, забрались скопом во внедорожник и направились на брошенную фабрику, которую Хукер не купил. 

На

фабрике все было, как мы оставили. Никаких штормовых отрядов полиции. Никаких мигалок или огораживающей место преступления желтой ленты. Нашу тайную нору еще не раскрыли. Внутри здания было темным-темно и холодно. Зато сухо. И туалет работал. Я прихватила сумку с одеждой и переоделась в ванной. Когда я вышла, Хукер уже был одет и кормил Бинза. 

Мы забрались во внедорожник, съели жареную курицу, запивая ее пивом, потом опустошили до блеска коробки печенья. 

– У нас есть план на завтра? – спросила я. 

– Ага. Похитить Родригеса и Лукку и выбить из них дерьмо. 

– А зачем нам это делать? 

– Добыть сведения. А после, как получим информацию, мы заставим их признаться во всем. Я все вычислил. Я могу поставить мобильник на запись видео и послать признание в полицию. 

– А это законно? 

– Наверно, нет. Полиция собственноручно выбьет из этой парочки признание, чтобы сделать его совершенно законным. Наше видео – скорее руководство «Как раскрыть преступление без несправедливого ареста Хукера и Барни». 

Я проснулась и обнаружила, что лежу втиснутой между Бинзом и Хукером. Внутри здания, где Хукер припарковал машину, было тускло, но за открытыми гаражными дверями ярко сияло солце. Бинз еще спал, тесно прижавшись ко мне широкой теплой спиной, ровно и глубоко дыша. Хукер держал меня мертвой хваткой. Ногу он закинул на меня сверху, крепко обняв руками. Одну руку сунул мне за пазуху блузки, держа в ладони грудь. 

– Эй, ты проснулся? – позвала я. 

– Нет. 

– Ты сунул руку мне в блузку… опять. 

– У меня руки замерзли, - оправдался Хукер. – А твои прелести такие приятные и теплые. 

– На минуту я подумала, что ты дружески расположен. 

– Кто, я? – И легко прошелся большим пальцем по соску. 

– Прекрати!
– Я вывернулась из-под него и села. – Я есть хочу. 

Я выбралась из машины и помылась, как могла, над раковиной. Вымыла волосы и взбила их, чтобы высушить, пальцами. Хукер воспользовался моей зубной пастой, но не стал испытывать судьбу во второй раз с розовым станком, поэтому стал немного похож на только что спустившегося с гор. 

Мы заехали в придорожную закусочную «Макдональдс», и когда Хукер забирал пакеты с едой, его узнали. 

– Обожежмой, - воскликнула девушка в окошке. – Ты Сэм Хукер. Тебя ищет полиция. 

Хукер вручил пакеты и кофе мне. 

– Простите, - сказал он девице. – Он мой кузен. Семейное сходство. Иногда нас путают. Случается, я даже подписываю за него автографы. 

– Я слышала, он настоящая задница, - поделилась девица. 

Хукер поднял стекло и поехал прочь. 

– Отлично вышло, - сказала я Хукеру.