Лягушка Баскервилей
Шрифт:
– Может, вначале и дороже покажется, – подхватил Витя, старательно обходя гору мусора, – хотя не вопрос на рынке дерьмо за копейки купить.
– Но на круг хуже получится, – запела Лада, – мигом все сломается, придется переделывать.
– Надо сразу все качественно делать.
– Дешево классно не бывает.
– Рабочие итальянцы – не молдаване и не украинцы.
– Материал импортный. Весь! Даже вода! – в азарте воскликнула Лада.
— А вот на этой трубе написано
– Ошибаетесь, – коршуном кинулась вперед Лада. – Где, покажите?
– Смотрите, – фыркнула Ольга.
– Где?
– Вот.
– Где?
– Неужели не видите?
– Нет, – замотала головой Лада. – Кстати, мы заказали окна, супер…
– Лучше сначала с трубой разберемся, – не смутилась Зайка. – Виталий, можно вас на минутку?
– Всегда готов! – маслено улыбнулся красавчик.
– Надеюсь, вы разберете надпись, – ехидно отметила Ольга, – а то Лада не видит.
– У нее старческая дальнозоркость, – ляпнул ласковый муж, – давно бы пора очки нацепить. Да и буковки мелкие, их лишь молодые, вроде нас с вами, рассмотреть способны.
Лада, забыв о красивой одежде, привалилась к серой стене и слилась с ней цветом лица, а я испытала почти непреодолимое желание треснуть мачо по покрытой искусственным загаром морде.
– Ну что? – упорствовала Зайка.
– Ничего, – спокойно ответил Витя. – Обратите внимание, тут написано «Made in Rasia». Rasia – это одна из маленьких провинций в Америке, местечко в штате Пенсильвания. По-русски название звучит как Разия. В Разин производят самые лучшие в мире трубы.
– Да? – протянула Ольга.
– Именно так, – закивал брутальный прораб. – Если б железки производили у нас, то написали бы «Made in Russia». Вы английским владеете?
– Нет, – уже иным тоном ответила Ольга, – только французским.
– Понятно, – безо всякой усмешки кивнул Витя. – У нас многие клиенты такие, особо в строительных тонкостях не разбираются, Разию с Россией путают. Не расстраивайтесь, главное, мы у вас есть, поможем. Кстати, еще денег надо.
– Вроде все заплатил! – удивился Тема.
– В принципе да, – кивнула Лада, – но ведь сейчас смети сами увеличили, захотели говорящий пол.
– Что? – подскочила я. – Тема, зачем тебе болтающий паркет? По мне лучше, если доски помалкивают!
– Он, конечно, не начнет вступать в дискуссию с хозяином, – захохотал мачо, – просто порой сообщит: «Пора включить подогрев».
– И зачем такая функция? – изумилась Маня.
– Прикольно, – пожал плечами Витя. – Вся Рублевка живет с ней.
– Хочу, – с детской капризностью заявил Тема, – имею право.
– А еще ландшафтный дизайн, – алчно напомнила Лада. – Денежки нужны завтра! Ровно в десять! Все! Срочно! Немедленно! Сразу!
– Нет необходимости спешить, – нахмурилась Зайка. – Только начата отделка дома, о каком саде
– Солнышко, – неожиданно ласково заговорила Лада, – вы не в материале. Что знаете о растениях?
– Ничего, – честно призналась Ольга. – Ну там… петрушка, укроп, лук, кинза, салат…
– Чеснок! – выкрикнула Машка.
– Речь идет о цветах, – напомнила я. – Астры, пионы, флоксы. Очень их люблю. Еще туи хорошо посадить вдоль забора.
Витя демонстративно закатил глаза, а Лада бросилась ко мне:
– Дашуль! Конечно, флоксы – это здорово, но Тема пожелал экзоты. Ламбрикендум, гвозиколло, марчендитто, оранжадо пусинко, ель ковровая, кактусы, зимующие в России. Это супер! Но дорого. Зато вид! Ты любишь кактусы?
– Только не в жареном виде, – вырвалось у меня.
Я вспомнила дурацкую историю. Вот мы, бесшабашные второкурсники, весело отмечаем окончание зимней сессии на даче у Лени Моркина. У меня с Ленькой начинался роман, мы уже пару раз сходили в кино, целовались у подъезда, и поэтому я считалась на его фазенде почти хозяйкой. Родители Моркина работали за границей, с сыном они оставили бабушку, милейшую Татьяну Михайловну. Старушка посидела с нами и ушла к себе со словами: «Только не сожгите дом».
К полуночи вся еда оказалась съеденной, а вот водки имелось море. Но как пить без закуски? Напомню, что времена стояли советские, о круглосуточных супермаркетах никто и мечтать не смел, в деревне, где размещался щитовой домик Моркиных, в сельпо на прилавке лежали лишь толстые, серо-синие макароны и буханки вязкого черного хлеба.
– Ну вот, – заволновался Ванька Лискин, – теперь голодными останемся.
– Давайте просто пить, – предложил Олег Никитин.
– Бр-р-р! – хором ответили девочки. Повисла тишина, потом Алина Федорова взвизгнула:
– Можно кабачки съесть!
– Где ты увидела овощи? – удивился Ленька.
– Вон они растут, – забила в ладоши Федорова.
– Это кактусы, – пояснил Моркин, – их бабушка разводит.
– Пусть Дашка пожарит на закуску, – завопил Олег.
Меня охватило здоровое возмущение.
– Почему я?
– Да ладно, – захихикала Алина, – а то никто про вас с Ленькой не знает, не смеши! Чисти уродов, и на сковородку.
– Вы уверены, что они съедобные? – решила я проявить бдительность.
– Не кривляйся! – заорали со всех сторон.
– Никогда не жарила кактусы, – сопротивлялась я.
– Заодно и научишься, – закивала Федорова. – Поделим обязанности: ты готовишь, а мы возимся с посудой. Впрочем, можно и наоборот, выбирай.
Я решила, что из двух зол кактусы наименьшее, и загремела сковородкой. К слову сказать, пожаренный на подсолнечном масле иностранный житель оказался крайне похож на нашу капусту, и все остались довольны.
Утром меня разбудил крик Татьяны Михайловны: