Лягушка-путешественница. Часть 1
Шрифт:
Отвернувшись, Ника стала пристально вглядываться в горизонт. Будь корабль побольше, она бы обязательно спряталась, забилась бы в какую-нибудь щель поглубже. Но на этой скорлупке просто некуда деться, значит, ей волей-неволей придётся видеть и слышать то, о чем она так долго пыталась забыть.
Услышав тонкий, почти детский крик, девушка, не в силах совладать с собой, резко обернулась. Тирган вытаскивал из трюма за толстую русую косу молоденькую, пухлую гантку и довольно ржал, скаля щербатый рот.
Пассажирка шагнула к Картену, наблюдавшему
– Она же совсем девочка!
– Все женщины когда-то ими были, госпожа Юлиса, - хохотнул капитан.
– Пусть радуется, что её первым мужчиной будет моряк из славного Канакерна, а не какой-нибудь вонючий дикарь.
Ну, тут он слегка преувеличивал. Несмотря на то, что судно три дня стояло на реке, не все члены команды смогли отмыться, и от многих всё ещё несло так, что глаза слезились.
Ника почувствовала, как ладонь сама ищет рукоятку кинжала, а колени начинают мелко дрожать. Но тут вспомнился один из многочисленных рассказов наставника. Стараясь говорить как можно спокойнее, она пренебрежительно пожала плечами:
– Я думала, девственницы стоят дороже.
– А ведь госпожа Юлиса права, хозяин, - неожиданно подал голос стоявший у руля Жаку Фрес.
– Вожди горцев специально ищут нетронутых рабынь.
– С чего ты решила, госпожа, что эта дикарка девственница?
– спросил купец, глядя, как матросы укладывают на палубу ревущую гантку.
– Она очень молода, - ответила пассажирка, и не дожидаясь возражений, добавила.
– У неё одна коса. Старшие женщины ходят в платках, и кос у них две. Это отличительный признак, как у аратачей.
– Понятно, - хмыкнул собеседник, и облокотившись на перила ограждения кормовой палубы, крикнул:
– Отпустите её!
– Зачем?! Почему? Да ты что, хозяин?!
– разочарованно взревела команда множеством недовольных и разочарованных голосов.
– Тех, кто с одной косой, не трогать!
– решительно рубанул воздух рукой капитан.
– За них горцы хорошие деньги дадут. Из остальных - любая ваша.
Купец рассмеялся.
– Им всё равно, а вам хлопот меньше.
Вздыхая и ворча, матросы поволокли плачущую дикарку к люку.
Ника тихо радовалась маленькой победе. Хоть кого-то ей удалось спасти от боли и унижения. К сожалению, радость закончилась очень быстро. Высокая статная женщина отчаянно сопротивлялась, прежде чем гогочущая толпа смогла повалить её на палубу. Нисколько не стесняясь ни друг друга, ни знатной пассажирки, одни моряки торопливо стягивали штаны с набедренными повязками, другие с нетерпением стояли возле люка ожидая своей порции постыдного угощения.
Девушка отошла в конец кормы, и встав рядом с рулевым, принялась пристально разглядывать проплывавшие мимо берега, изо всех сил стараясь не думать о том, что происходит сейчас на палубе гребцов.
Внутри всё сжалось. Давно исчезнувший страх проснулся, его ледяные, липкие щупальца опять рвали душу, заставляя тело трепетать. Чтобы скрыть дрожь,
"Когда же это кончится?
– билось в голове.
– Сколько можно? Ну не звери же они?! Нет, хуже зверей! Они люди."
Хотелось заткнуть уши, зажмуриться, чтобы не слышать долетавших до неё звуков. Или даже прыгнуть в воду, чтобы уплыть подальше от этих отвратительных ублюдков!
"Зачем я отправилась в это путешествие?
– мысленно стонала Ника, стиснув зубы так, что заболели челюсти.
– Что же за мир такой? Одни козлы и сволочи! Ненавижу!!!"
"Прекрати истерику!
– внезапно проскрежетал внутренний голос.
– Можно подумать, тебя насилуют? Вон как Жаку Фрес косится. Ты же аристократка, батман! Какое тебе дело до варваров? Или хочешь оказаться на их месте?"
– Нет, - еле слышно выдохнула девушка.
– Моё место на этой палубе, а их - на той.
"Если здесь есть только хищники и жертвы, то я лучше стану хищником. Или, по крайней мере, буду с ними дружить. На сколько это, конечно, возможно. В противном случае, не стоило покидать аратачей и бросаться в эту авантюру".
– Может, и не стоило, - прошептала она, вздрогнув от дружного мужского гогота.
Удовлетворив свою похоть, моряки дружно взялись за еду, при этом капитан решил присоединиться к команде. Поздний обед, или, вернее, ранний ужин прошёл весело и непринуждённо. Матросы с аппетитом жрали жёсткую, плохо проваренную говядину, живо обмениваясь впечатлениями. Не забыли и о рабах, отправив в трюм целую корзину мяса. Рачительный купец решил первым делом избавиться от скоропортящихся продуктов. А вот пассажирке кусок в горло не лез. Похабные разговоры резали слух. Из открытого люка доносились вздохи и тихий плач.
– Не нравится еда?
– усмехнулся Картен.
– Может, соли или ещё каких приправ не хватает?
– Поострее чего-нибудь желаете, госпожа?
– подхватил игривый тон начальства Ал Жорк.
– Вина бы сейчас, - с ностальгией пробормотал Крек Палпин.
– Кларсийского. Лучше не разбавленного.
– И часто ты такое пил?
– усмехнулся купец.
– Приходилось пару раз, - вздохнул матрос.
– Да хоть канакернского, - рассмеялся Гагнин.
– Той кислятины, что поит Кривоухий Сварх в своей дыре.
К разговору о винах присоединялись все новые участники, оставив хмурую аристократку в покое.
Она надеялась, что после дальней прогулки, погрузки, сытной жратвы и безудержного секса, команда в полном составе завалится спать. Но не тут-то было. Испросив разрешения у начальства, матросы вытащили из трюма ещё четырёх рабынь. Сам капитан, решив не отрываться от коллектива, приказал невольникам доставить ему женщину помоложе и покрасивее.
Не в силах видеть этот кошмар, Ника, прихватив корзину с вещами, отправилась на корму. На носу стоял котёл с остатками ужина, и моряки время от времени поднимались туда, чтобы подкрепиться.