Лягушка-путешественница. Часть 1
Шрифт:
– Кажется, у вас лихорадка, госпожа Юлиса?
– Наверное, - Ника беспомощно развела руками и громко чихнула.
– Я предупреждал, что речные духи этой земли опасны, - не утерпев, напомнил мореход.
– Это слуги Такеры наслали на вас лихорадку.
Он осуждающе покачал головой.
– К словам старших следует прислушиваться.
"Да пошёл ты!" - скрипнула зубами девушка и, чтобы не упасть, схватилась за фальшборт.
– В следующий раз - обязательно. А сейчас прикажите кому-нибудь собрать мой навес.
–
– Трюм занят, сейчас всем приходится спать на палубе.
Тихо застонав, Ника прикрыла глаза и, вдруг перегнувшись через борт, выблевала остатки ужина в море.
– В вашем состоянии надо лежать, госпожа Юлиса, - нахмурившись, строго сказал капитан.
– Если хотите добраться до Империи и увидеть своих родственников.
Поднявшись, он позвал одного из рабов.
– Отправляйтесь в мою каюту. И не спорьте. Там вам будет лучше, чем на палубе.
Не имея ни сил, ни желания спорить, девушка устало махнула рукой. Выслушав приказ господина, Пуст помог ей встать и спуститься на палубу гребцов. Вдвоём с Милимом невольники уложили пассажирку на расстеленные шкуры. Поднесли воды. Но та тут же стала проситься наружу. Догадливый раб подал широкогорлый керамический сосуд. Когда вырвало - стало легче. Вот только суставы заболели.
– Грипп, - пробормотала она, облизав пересохшие губы.
– Ну точно - грипп.
– Что-то ещё нужно, госпожа?
– заботливо склонился над ней Милим.
– Ничего, - только и смогла ответить девушка, погружаясь в болезненный полусон.
Словно тупой пилой по мозгам прошёлся лёгкий скрип двери.
– Как она?
– громом ударил в уши голос Картена.
– Ещё жива, - проворчала пассажирка, открыв глаза.
Купец довольно улыбнулся.
– Значит, лихорадка не такая сильная, как я вначале подумал.
Он присел на корточки.
– Вы останетесь здесь, госпожа Юлиса. Пока не поправитесь.
Вспомнив, чем закончилась последняя попытка переночевать в капитанской каюте, Ника мотнула головой и тут же скривилась от боли.
Очевидно, собеседник её понял.
– Не беспокойтесь. Я буду спать на палубе.
– Тогда возьмите моё одеяло?
– решила проявить ответную любезность девушка.
– Оно не очень красивое, но под ним вы точно не замёрзнете.
– Благодарю, - мягко улыбнулся купец и взглянул на застывших у стены рабов.
– У нас есть ещё мёд?
– Немного, господин, - потупил глаза Пуст.
– Сделай госпоже травяной отвар, - приказал капитан.
– И оставайся с ней неотлучно.
– Слушаюсь, господин, - поклонился невольник.
– Если с госпожой что-нибудь случится, или она на тебя пожалуется - выпорю!
– пригрозил на прощание Картен, хлопнув дверью.
А Ника вновь почувствовала подступающую тошноту и не только.
– Помоги мне встать, - приказала она рабу.
Тот испуганно
– Господин сказал, что вам надо лежать, госпожа. Если что-то нужно, я всё сделаю.
Он взглядом указал на знакомый сосуд.
– Вот ещё!
– возмущённо фыркнула пассажирка.
– Вы очень ослабели, госпожа, - продолжал увещевать Пуст.
– И можете упасть.
Она представила себя верхом на фальшборте и грустно вздохнула. Пожалуй, раб прав, ещё свалишься за борт, чего доброго.
Ника поморщилась, как от зубной боли.
– Тогда выйди.
Нисколько не стесняясь справлять естественные надобности на палубе, ей вдруг стало стыдно садиться на горшок, оставшись один на один с мужчиной.
– Иди, я сказала!
– Как прикажете, госпожа, - с нескрываемым удивлением поклонившись, невольник вышел.
Сполоснув ночную вазу, он попросил у неё разрешения отлучиться, чтобы приготовить целебный отвар. Очевидно, у девушки вновь поднялась температура. В голове гудело, чувствуя нарастающий озноб, Ника вяло махнула рукой.
Когда Пуст вернулся с закутанным в тряпье бронзовым кувшинчиком, у неё зуб на зуб не попадал, а тело била мелкая, противная дрожь. Опустившись на покрытый облезлыми коврами и шкурами пол, раб стал поить девушку с ложки ужасно горячим, сладким, пряно пахнущим напитком. Когда посудина опустела, на коже выступил пот, в голове прояснилось, и захотелось спать.
Проснулась как раз к ужину и с трудом, но всё же заставила себя проглотить кусочек варёной говядины и кружку бульона, опасаясь, что всё это вскоре попросится обратно.
Но желудок принял пищу более-менее благосклонно. Да и жар заметно спал. Голова болела по-прежнему, но Ника уже не чувствовала давешнего отупения. Прислушавшись к полумраку каюты, она с удивлением обнаружила, что не слышит мужского гогота и женских криков. С палубы доносился негромкий разговор, перемежавшийся редкими вспышками смеха.
– Пуст. Ты здесь?
– Да, госпожа, - отозвался из тёмного угла невольник.
– Вам что-то нужно?
– Подай воды.
– Почему так тихо?
– поинтересовалась она, возвращая пустую чашку.
– Что, сегодня никто не... развлекается?
Секунду помолчав, раб неуверенно переспросил:
– Вы имеете в виду дикарок, госпожа?
– Да, - Ника откинулась на свёрнутую шкуру, служившую вместо подушки.
– Ну, не каждый же вечер праздновать, госпожа?
– почтительно заметил собеседник.
– Особенно в море.
– Тут ты прав, - вздохнула девушка, поморщившись от собственной глупости.
Утром она чувствовала себя гораздо лучше, а после обеда выбралась на палубу. Картен ворчал как добрый дядюшка, озабоченный здоровьем племянницы. Но пассажирка заявила, что свежий морской воздух для неё сейчас полезнее духоты каюты, а для тепла она плотно закуталась в меховое одеяло.