Лягушка-путешественница. Часть 1

Анфимова Анастасия Владимировна

– Кажется, у вас лихорадка, госпожа Юлиса?

– Наверное, - Ника беспомощно развела руками и громко чихнула.

– Я предупреждал, что речные духи этой земли опасны, - не утерпев, напомнил мореход.
– Это слуги Такеры наслали на вас лихорадку.

Он осуждающе покачал головой.

– К словам старших следует прислушиваться.

"Да пошёл ты!" - скрипнула зубами девушка и, чтобы не упасть, схватилась за фальшборт.

– В следующий раз - обязательно. А сейчас прикажите кому-нибудь собрать мой навес.

–

Увы, это невозможно, - вздохнув, развёл руками Картен.
– Трюм занят, сейчас всем приходится спать на палубе.

Тихо застонав, Ника прикрыла глаза и, вдруг перегнувшись через борт, выблевала остатки ужина в море.

– В вашем состоянии надо лежать, госпожа Юлиса, - нахмурившись, строго сказал капитан.
– Если хотите добраться до Империи и увидеть своих родственников.

Поднявшись, он позвал одного из рабов.

– Отправляйтесь в мою каюту. И не спорьте. Там вам будет лучше, чем на палубе.

Не имея ни сил, ни желания спорить, девушка устало махнула рукой. Выслушав приказ господина, Пуст помог ей встать и спуститься на палубу гребцов. Вдвоём с Милимом невольники уложили пассажирку на расстеленные шкуры. Поднесли воды. Но та тут же стала проситься наружу. Догадливый раб подал широкогорлый керамический сосуд. Когда вырвало - стало легче. Вот только суставы заболели.

– Грипп, - пробормотала она, облизав пересохшие губы.
– Ну точно - грипп.

– Что-то ещё нужно, госпожа?
– заботливо склонился над ней Милим.

– Ничего, - только и смогла ответить девушка, погружаясь в болезненный полусон.

Словно тупой пилой по мозгам прошёлся лёгкий скрип двери.

– Как она?
– громом ударил в уши голос Картена.

– Ещё жива, - проворчала пассажирка, открыв глаза.

Купец довольно улыбнулся.

– Значит, лихорадка не такая сильная, как я вначале подумал.

Он присел на корточки.

– Вы останетесь здесь, госпожа Юлиса. Пока не поправитесь.

Вспомнив, чем закончилась последняя попытка переночевать в капитанской каюте, Ника мотнула головой и тут же скривилась от боли.

Очевидно, собеседник её понял.

– Не беспокойтесь. Я буду спать на палубе.

– Тогда возьмите моё одеяло?
– решила проявить ответную любезность девушка.
– Оно не очень красивое, но под ним вы точно не замёрзнете.

– Благодарю, - мягко улыбнулся купец и взглянул на застывших у стены рабов.

– У нас есть ещё мёд?

– Немного, господин, - потупил глаза Пуст.

– Сделай госпоже травяной отвар, - приказал капитан.
– И оставайся с ней неотлучно.

– Слушаюсь, господин, - поклонился невольник.

– Если с госпожой что-нибудь случится, или она на тебя пожалуется - выпорю!
– пригрозил на прощание Картен, хлопнув дверью.

А Ника вновь почувствовала подступающую тошноту и не только.

– Помоги мне встать, - приказала она рабу.

Тот испуганно

замахал руками.

– Господин сказал, что вам надо лежать, госпожа. Если что-то нужно, я всё сделаю.

Он взглядом указал на знакомый сосуд.

– Вот ещё!
– возмущённо фыркнула пассажирка.

– Вы очень ослабели, госпожа, - продолжал увещевать Пуст.
– И можете упасть.

Она представила себя верхом на фальшборте и грустно вздохнула. Пожалуй, раб прав, ещё свалишься за борт, чего доброго.

Ника поморщилась, как от зубной боли.

– Тогда выйди.

Нисколько не стесняясь справлять естественные надобности на палубе, ей вдруг стало стыдно садиться на горшок, оставшись один на один с мужчиной.

– Иди, я сказала!

– Как прикажете, госпожа, - с нескрываемым удивлением поклонившись, невольник вышел.

Сполоснув ночную вазу, он попросил у неё разрешения отлучиться, чтобы приготовить целебный отвар. Очевидно, у девушки вновь поднялась температура. В голове гудело, чувствуя нарастающий озноб, Ника вяло махнула рукой.

Когда Пуст вернулся с закутанным в тряпье бронзовым кувшинчиком, у неё зуб на зуб не попадал, а тело била мелкая, противная дрожь. Опустившись на покрытый облезлыми коврами и шкурами пол, раб стал поить девушку с ложки ужасно горячим, сладким, пряно пахнущим напитком. Когда посудина опустела, на коже выступил пот, в голове прояснилось, и захотелось спать.

Проснулась как раз к ужину и с трудом, но всё же заставила себя проглотить кусочек варёной говядины и кружку бульона, опасаясь, что всё это вскоре попросится обратно.

Но желудок принял пищу более-менее благосклонно. Да и жар заметно спал. Голова болела по-прежнему, но Ника уже не чувствовала давешнего отупения. Прислушавшись к полумраку каюты, она с удивлением обнаружила, что не слышит мужского гогота и женских криков. С палубы доносился негромкий разговор, перемежавшийся редкими вспышками смеха.

– Пуст. Ты здесь?

– Да, госпожа, - отозвался из тёмного угла невольник.
– Вам что-то нужно?

– Подай воды.

– Почему так тихо?
– поинтересовалась она, возвращая пустую чашку.
– Что, сегодня никто не... развлекается?

Секунду помолчав, раб неуверенно переспросил:

– Вы имеете в виду дикарок, госпожа?

– Да, - Ника откинулась на свёрнутую шкуру, служившую вместо подушки.

– Ну, не каждый же вечер праздновать, госпожа?
– почтительно заметил собеседник.
– Особенно в море.

– Тут ты прав, - вздохнула девушка, поморщившись от собственной глупости.

Утром она чувствовала себя гораздо лучше, а после обеда выбралась на палубу. Картен ворчал как добрый дядюшка, озабоченный здоровьем племянницы. Но пассажирка заявила, что свежий морской воздух для неё сейчас полезнее духоты каюты, а для тепла она плотно закуталась в меховое одеяло.