Лю Яо: Возрождение клана Фуяо
Шрифт:
— Я помню тот день, когда мы собственноручно похоронили его на необитаемом острове. Его дыхание и пульс остановились. Ты продолжал тянуть время до тех пор, пока его тело не похолодело. У него не было ни малейшего шанса на выживание, как ты думаешь, что здесь происходит?
— Я не знаю, — рассеянно ответил Янь Чжэнмин.
Ли Юнь нахмурился, продолжив размышлять вслух.
— Если подумать, уже тогда во всем этом было что-то странное. Чжоу Ханьчжэн без труда одолел нас, но как только появился Сяо Цянь, его уровень совершенствования внезапно понизился. Как ты думаешь, это имело какое-то
Каким-то образом, лишь при помощи своих слепых теорий, Ли Юнь сумел описать большую часть событий. Но, к сожалению, некому было восхититься его находчивостью. Янь Чжэнмин, казалось, не услышал ни единого слова и не выказал ни малейшей реакции.
Ли Юнь раздражённо воскликнул:
— Старший брат!
— А ты не можешь подождать, пока он не проснется и сам всё не расскажет? — Янь Чжэнмин нетерпеливо поднял руку, намереваясь прогнать Ли Юня. — Откуда мне-то это знать? Ты еще не закончил, болтун? Иди отсюда.
Ли Юнь обиженно замолчал.
Он видел, что разум главы клана был полностью затуманен их третьим братом. В нем совершенно не осталось места, чтобы думать о чем-то еще, он даже не мог представить себе, каким образом все сложилось именно так.
Янь Чжэнмин перестал слушать Ли Юня и достал из-за пазухи белоснежную ленту для волос. Говорили, что она была соткана из шелка снежных шелкопрядов, привезенных из-за Великой стены. Жизнь снежного шелкопряда тяжела. Он мог прожить три тысячи лет, но шелка, произведённого им за все эти годы, хватило бы только на маленький кусочек ткани. Ткань эта была прохладной на ощупь и очень высоко ценилась на чёрном рынке. Даже «молодой господин, охочий до денег» Янь Чжэнмин, смог заполучить лишь эту маленькую ленточку, но так и не нашёл в себе силы использовать ее.
Он превратил свою энергию в тонкую нить, сосредоточенную на кончике пальца, и вырезал поверх этой чрезвычайно бесценной ленты амулет «Нити марионетки», да так, как если бы это была изящная вышивка. Он выглядел таким сосредоточенным, будто старался разом достичь единственной цели в его жизни. Когда задача была выполнена, он щёлкнул пальцами, отправив ленту к Чэн Цяню.
Ли Юнь глубоко вздохнул.
— Старший брат, пожалуйста, не теряй голову.
Один лишь взгляд Чэн Цяня смог напугать золотую цикаду Ли Юня до такой степени, что она больше не осмеливалась открыть глаза. Его уровень явно был выше уровня изначального духа. Такой мастер без труда мог распространить своё сознание вокруг себя даже во время медитации. Даже если он ничего не знал об окружающей его обстановке, ничто не смогло бы так легко приблизиться к нему.
Ли Юнь почти увидел, как огромная куча золота развеялась по ветру, и сердито повернулся к главе клана Янь. Он, наконец, понял, что именно Янь Чжэнмин имел в виду под «оно только ухудшилось».
— Т-ш-ш, смотри.
Лента для волос плавно подлетела к Чэн Цяню, ловко собрала его волосы и тут же завязалась в узел. С самого начала и до конца она не встретила никакого сопротивления.
Это означало, что, когда Чэн Цянь
Выражение лица Ли Юня несколько раз переменилось. Наконец, он едва слышно вздохнул.
— Глубокое синее море превратилось в шелковичные поля. Тебе не кажется, что он изменился?
Но Янь Чжэнмин лишь засмеялся и сонно прищурился.
— Я действительно хочу открыть гору Фуяо и вернуться домой.
Услышав его слова, Ли Юнь вдруг посерьезнел.
— Тебе не стоит действовать опрометчиво. Ты уверен, что сейчас подходящее время? Эти люди всегда наблюдают за нами.
Губы Янь Чжэнмина скривились в усмешке.
— Они всего лишь кучка презренных негодяев. Если они посмеют сделать хоть шаг, то уже не смогут сбежать... Это не та причина, по которой я никогда не пытался открыть гору.
Прежде Ли Юнь никогда об этом не слышал. Он думал, что знал причину и просто не мог не спросить:
— Тогда почему?
— Я просто не могу её открыть, — категорично заявил Янь Чжэнмин.
Ли Юнь резко повернулся и выпрямился.
— Что?
— Успокойся, нечего суетиться из-за каждого слова, — недовольно нахмурился Янь Чжэнмин, прежде чем продолжить. — Печать главы клана закрыла гору на три великих замка. Имя им: «Небо», «Земля» и «Человек». Ключом, что учитель оставил к замку «Человек», были ядра всех пятерых из нас. Тогда, из-за Сяо Цяня, я даже не пытался посмотреть, что за ключи требуются для «Неба» и «Земли».
Ли Юнь ошеломлённо молчал.
Неудивительно, что у старшего брата было такое отвратительное выражение лица после того, как он впервые вошел в печать главы клана!
Ли Юнь понизил голос и прошептал:
— Почему ты не говорил об этом раньше?
— А какой в этом смысл? — Янь Чжэнмин зевнул. — Я всегда искал способ обойти эти замки. У печати тоже есть свое собственное сознание. Хотя я и не знаю, насколько велика его сила, но я чувствовал его существование все эти годы. Сначала я думал, что если мне удастся стать достаточно сильным, чтобы подавить сознание печати, то таким образом я смогу открыть гору.
Ли Юнь в страхе спросил:
— Насколько сильным ты должен быть?
Янь Чжэнмин прикрыл глаза и неопределенно произнес:
— Сознание печати создано бывшими главами нашего клана. Как ты думаешь?
Ли Юнь все также хранил молчание, и Янь Чжэнмин тихо продолжил:
— Вот почему говорить об этом было бесполезно. Нам предстоит пройти ещё очень длинный путь…
Его голос постепенно стихал, и конец фразы был уже почти неслышен.
— Из того, что я услышал, я могу сказать лишь, что этот путь не просто длинный, он на самом деле бесконечен!
Янь Чжэнмин в ответ не издал ни звука. Умственно и физически истощённый Ли Юнь, глубоко вздохнул и улегся на спину, принявшись утешать себя.
— Сяо Цянь наконец вернулся, Сяо Юань... Ах, пусть это и сложно, но ведь не невозможно. У нас все еще есть надежда, верно?
Никто не ответил ему. Чэн Цянь безмолвно медитировал, Лужа заснула, свернувшись калачиком у костра. Её природной стихией был огонь, она не обожглась бы, даже если бы упала в этот костёр. Маленькие искорки, будто в танце, прыгали совсем рядом с ее чёрными волосами.