Лю Яо: Возрождение клана Фуяо
Шрифт:
В эту летнюю ночь отовсюду доносился стрекот цикад, ещё больше подчеркивая тишину этого места. Там наверху, среди ночного неба, как шелковая лента, простирался Млечный Путь, где каждый мерцающий огонек, казалось, символизировал бесконечность.
С уходом лета приходила зима, деревья расцветали и увядали с течением времени.
Когда Ли Юнь снова оглянулся, то увидел, что Янь Чжэнмин уже заснул. Испытав невероятное горе и неимоверную радость за столь короткое время, он, наконец, познал усталость, намека на которую не было вот уже целую вечность. Но темная тень, глубоко залёгшая
Надежда всегда будет существовать, несмотря ни на что.
Странное чувство.
Едва только Чэн Цянь открыл глаза, как перед его взглядом тут же предстало зрелище чьего-то, похожего на метелку из перьев, затылка. Юноша ошеломлённо наблюдал, как метелка из перьев обернулась и энергично позвала его:
— Третий брат!
Чэн Цянь ещё не до конца пришел в себя, и прошлая ночь всё ещё казалась ему иллюзией.
— Что у тебя на голове? — растерянно спросил он.
Лужа с радостью ответила:
— Разноцветные птичьи перья! Мне идёт?
Чэн Цянь с трудом заставил себя отвлечься от этого зрелища и, помолчав с минуту, искренне сказал:
— Они несколько… ослепительны.
Лужа вскинула брови, потом оглядела его простое, не слишком новое ханьфу, и, наконец, почувствовала облегчение.
— Ладно, тебе все равно не понять, насколько они хороши, — с какой-то досадой сказала она. — Поторопись, сегодня мы возвращаемся в усадьбу.
Чэн Цянь хотел было ответить ей, что ему действительно «не понять», но они так долго не виделись. Казалось, он просто отвык. Юноша промолчал. Он лишь слегка склонил голову, отвел взгляд и спросил:
— Что за усадьба?
— Это наш новый дом!
Чэн Цянь забрал деньги, выделенные ему владыкой Нянь на дорожные расходы, подхватил Шуанжэнь и последовал за Лужей, прямо через растущий вокруг поляны лес. Подняв голову, он быстро нашёл взглядом Янь Чжэнмина, ждущего их на возвышенности. Несмотря на то, что Чэн Цяня никогда особо не заботило, как одевались другие люди, в тот момент он был поражен.
Старший брат, казалось, практиковал какой-то странный метод совершенствования. Даже будучи в глуши он всё равно умудрился переодеться. Всю его фигуру словно окутывало сияние. В руках у Янь Чжэнмина был, словно из ниоткуда взявшийся, веер, и теперь юноша ритмично похлопывал им по ладони... Сейчас он был совершенно другим человеком, нежели вчера вечером.
По сравнению с Лужей, похожей на фазана в человеческом обличье, контраст оказался слишком велик. Янь Чжэнмин выглядел как бессмертный, изгнанный в бренный мир.
Чэн Цянь посмотрел на Лужу со сложным чувством, решив, что глава клана, вероятно, неправильно воспитывал это дитя. Она научилась притворяться самовлюблённой, но так и не овладела искусством быть таковой на самом деле.
Лужа с любопытством огляделась вокруг и в замешательстве спросила:
— Где второй брат?
— Он отправился разузнать о местонахождении Хань Юаня. Вероятно, Ли Юнь вернулся в усадьбу ещё прошлой ночью. — Янь Чжэнмин окинул взглядом Лужу, зацепившись за разноцветные перья в волосах девушки. Ему действительно не терпелось устроить ей взбучку, но, по
На мгновение Лужа даже растерялась, а потом сказала с лёгким разочарованием:
— О, я хотела провести ещё немного времени с третьим братом.
Янь Чжэнмин недовольно подумал: «Она стала такой взрослой, но так и не научилась чувствовать ситуацию».
Но, сказанные вслух, эти слова прозвучали бы крайне неуместно, потому ему ничего не оставалось, кроме как с достоинством ответить:
— Он вернулся и больше никуда не уйдёт. Если у тебя есть что-то, что ты хотела бы сказать, отложи это до нашего возвращения. Важные дела всегда должны быть на первом месте.
Крылья Лужи выросли, но в душе она всё ещё была простодушной девочкой. Она тут же поверила в «важные дела» своего старшего брата и одарила Чэн Цяня ностальгическим взглядом. Увидев, что он кивнул, обещая не уходить, она, наконец, превратилась в маленькую птичку и улетела.
Отослав последнее препятствие, Янь Чжэнмин еще даже не успел этому порадоваться, как его тут же охватила внезапная нервозность. Какое-то время он молча размышлял, а после плюнул и окунулся в пучину самообмана: «Этот мальчишка ведь вырос вместе со мной, почему я нервничаю?»
Чувство вины Чэн Цяня не исчезло. Как только он увидел, что Янь Чжэнмин, похоже, хочет ему что-то сказать, он послушно отошёл в сторону и стал ждать. Но после долгого ожидания старший брат по-прежнему не произнес ни звука. Юноша был сбит с толку.
Янь Чжэнмин взглянул на него и случайно встретился с пристальным взглядом Чэн Цяня. Он быстро отвел глаза, раздраженно подумав: «С ума сойти, я всё ещё нервничаю, вот же…»
Тогда он снова повернулся, напустив на себя вид главы клана, дорожившего своими словами, как золотом, и бросил:
— Идём.
Вытащив меч, он взмыл в небо и завис в воздухе, ожидая Чэн Цяня. Рукава его одежд развевались на ветру. На первый взгляд казалось, будто Янь Чжэнмин вёл себя спокойно, как и подобает великому мастеру, но на самом деле это был блеф. Чэн Цянь тут же бросился догонять его. Каждый раз, глядя на его спину, он думал о прошлом своего старшего брата и о своём никчёмном поведении, чувствуя себя всё более и более несчастным.
На уме у Янь Чжэнмина было несколько вопросов. В конце концов, он выбрал тот, что больше всего беспокоил его на данном этапе и спросил:
— Кто дал тебе этот меч?
Это было всё равно, что держать в руке большой золотой зуб. Вряд ли Чэн Цянь сам его нашел. Возможно, какой-то необычный человек подарил его юноше.
Чэн Цянь ответил:
— Мне подарил его владыка долины Минмин.
Янь Чжэнмин вспомнил рассказ Лужи о вчерашнем дне и догадался, что «старейшиной долины» о котором говорил Нянь Минмин, был Чэн Цянь. Странный беспричинный гнев тут же вспыхнул в его груди.
— Долина Минмин? Ранее, когда я был там, этот старый толстяк даже не упомянул об этом, он что, хотел забрать тебя? Хм, он переоценивает себя.