Люби и властвуй
Шрифт:
А вот вторая часть задания… Касательно этого распроклятого «пятого члена» настолько невыполнимая, что не по силам и самому Норо. Иначе он бы разгрыз этот орешек сам, а после купался бы в милостях гнор-ра. А не предлагал сломать об него зубы ему, Эгину, и без того плававшему по уши в дерьме. Причем отнюдь не в таком безобидном дерьме, в каком еще вчера вечером он стоял по щиколотки, любуясь, так сказать, задницей Желтого Кольца.
Это значило лишь то, что о второй части задания следует временно забыть. И Эгин решительным шагом направился ко входу в ту часть порта, где швартуются корабли «Голубого Лосося». Но не успел он сделать и десяти шагов, как за его спиной
– Милостивый гиазир Атен оке Гонаут?
– Все верно, - бездумно, по привычке ответил Эгин и обернулся.
Это был шмель. Один из трех сотен «шмелей», которые снуют по столице за жалкие гроши, а кто и за прокорм. На голове коричнево-оранжевый колпак, в заплечном сарноде…
– Тогда извольте, - мальчик передал Эгину пакет, или, скорее, легкую коробочку, завернутую в промасленную бумагу и запечатанную вишневым клеем.
Обычный пакет. «Верно, Иланаф снова шуточки Шутит», - промелькнуло в голове у Этна, в то время как его рука машинально нашарила мелочь и вложила ее в скромно простертую ладошку посыльного.
Эгин взглянул на пакет. «Чиновнику Иноземного Дома…» Нет, это не Иланаф. Аккуратный, казенный почерк, чернила - зеленые, печати - тоже как бы печати, но перстнем владельца не припечатанные. Ни о чем не говорящие…
– Постой, малец, а кто?.. - спохватился Эгин и поднял глаза на «шмеля», но мальца уже и след простыл. Скороходы, раздери их Хуммер!
«Наверное, по ошибке я дал ему золотой, и он смылся, чтобы в случае, если я обнаружу оплошность…» И тут Эгину впервые бросилась в глаза неловкость его положения. Он стоит в поэтической растерянности в аккурат на середине Портовой площади. Его кожаный сарнод, словно корзина с овощами, стоит в двух шагах на пыльных булыжниках. Взгляд его блуждает, пальцы слегка трясутся. В общем, выглядит он как деревенщина, а вовсе не как чиновник Иноземного Дома, в былые дни принимавший по десять «шмелей» за одно утро… И ладно бы некому было посмеяться. Но ведь Эгин был уверен в том, что не одна пара глаз из Опоры Единства следит сейчас за ним. С каких это пор офицерам Свода нужно останавливаться для того, чтобы обдумать положение? Кобылы, и те останавливаются посреди Портовой площади только затем, чтобы справить малую нужду, а думают походя.
Эгин взял сарнод, но пакет не спрятал. Он вскроет его на ходу. Хватит смешить бдительных коллег - один, кажется, вон тот хлыщ с кружевным воротником, а другой - судя по всему, вон тот умник возле скобяной лавки. Делают вид, что считают птичек в небесах. Он вскроет его походя, как это, не исключено, сделала бы кобыла.
Печати оказались хлипкими. Первый слой промасленной бумаги был снят, но под ним, словно издевательство, оказался другой, из очень тонкой бумаги. А под ним коробочка - обычная, обитая ситцем. Дешевая. В таких посылают… Ну уж не официальные бумаги, это точно! Несколько более нервно, чем хотелось бы ему самому, Эгин вскрыл коробочку, что не составило большого труда. Не в силах унять волнение, он распахнул ее, едва не столкнувшись лоб в лоб со слепым у самого входа в порт.
Некий неназвавшийся гиазир или некая госпожа посылали ему дорогую вещицу, а точнее, пару весьма дорогих вещиц, ценой в конюшню из пяти голов. Эгину не составило труда вспомнить, где и при каких обстоятельствах он уже видел эти драгоценности. То были серьги. Пара огромных, массивных серег в форме клешней какого-то гада. Не то рака, не то краба, не то скорпиона. Сколь уродливы, столь страшны и массивны.
То были серьги Овель.
Эгин захлопнул коробочку и, скорчив самую недовольную, самую скучную мину из тех, на какие был способен, с нарочитой небрежностью бросил распотрошенный сверток в сарнод. Он разберется с ним на досуге. Первым делом он пойдет в рассылочную, где «шмели» кормятся и получают жалованье. Затем он найдет этого мальчика - он помнит его в лицо. Если нужно - воспользуется жетоном. Внешней Секирой. Он узнает, кто послал ему серьги. Он узнает, кто заплатил «шмелю». Он узнает, кто…
Но что-то подсказывало ему, что это была не Овель.
И, не оборачиваясь, Эгин вошел в порт - вон он, «Голубой Лосось» с претенциозным именем «Зерцало Огня». Как бы ни хотелось ему прямо сейчас отправиться в рассылочную, а придется заняться матросиками.
Сегодня под колонной с «Голубым Лососем» на вершине стояли всего лишь три корабля - «Вергрин», «Сумеречный Призрак» и «Зерцало Огня».
Эгину было совсем необязательно по долгу своей службы это знать, и все-таки он знал из обрывков случайно подслушанных позавчера разговоров между матросами «Зерцала Огня», что «Звезда Глубин» и «Гребень Удачи» дежурят возле Перевернутой Лилии, а «Ордос» и «Лазурь Небес» ушли вчера на восток, чтобы подменить их на сторожевой службе.
«Ты должен сделать все быстро. Осторожность от тебя не требуется».
Он будет делать все быстро, ага. И осторожности от него не потребуется, ага.
– Простите, вам сюда нельзя, милостивый гиазир.
Перед его грудью сомкнулись крест-накрест алебарды с хищными ударными частями. Это что-то новое. Эгин, который быстро мерял пристань шагами, глядя исключительно себе под ноги, поднял глаза. Двое матросов, в парадном облачении, в шлемах с плюмажами, на которых было выгравировано: «Зерцало Огня», охраняли вход на пристань «Голубого Лосося». И как он их только раньше не заметил?
– Мне - можно, - раздраженно бросил Эгин и полез в свой сарнод за Внешней Секирой. Ему было недосуг изображать из себя очередного чинушу Морского Дома.
Левый матрос бросил на его жетон неожиданно небрежный взгляд и пожал плечами.
– Простите, гиазир эрм-саванн. На борту «Зерцала Огня» сейчас находится инспекция как раз из вашего ведомства. Вам туда нельзя.
– Какая инспекция, будь ты неладен? И что значит «нельзя»?! - больше всего Эгину сейчас хотелось разогнать матросиков зуботычинами. - Да ты знаешь, что я могу вас обоих сейчас нарубить в капусту и буду совершенно прав?
– Не гневайтесь, гиазир эрм-саванн. Мы - люди служилые. Никого впускать не ведено, - подал голос правый матрос. - Но если вы настаиваете, я могу доложить о вас.
– Доложи, братец, - махнул рукой Эгин, немного смягчаясь. В конце концов, эти-то уж точно не имеют никакого отношения к прихотям загадочной «инспекции».
Пока второй «братец» удалялся по направлению к сходням «Зерцала Огня», а после мелькал на его палубе, Эгин, немного расслабившись и войдя во вполне рабочее настроение, стал выпытывать у охранника новости трехдневной давности.