Люби меня нежно
Шрифт:
— Ты говорил «мой Светик», помнишь? — сквозь слезы улыбнулась она.
— Ты и сейчас мой Светик…
Он крепко прижал ее к себе, зарывшись носом в ее волосы.
Вадим, заглянувший в палату, замер на пороге.
Мать и незнакомец, застигнутые врасплох, поспешно отстранились.
— Так, интересное кино… — произнес он зловеще. — Очень мило. Мама, ты не скажешь мне, что все это значит?
Светлана Владимировна виновато улыбнулась.
— Это
— Что сразу бросились целоваться взасос!
— Света, мне кажется, ты не должна оправдываться, — сказал Евгений Иванович. — А тебя, парень, это не касается.
— Послушайте, — подступил к нему угрожающе Вадим, — я не знаю, откуда вы свалились, но было бы лучше, если бы вы свалили обратно.
— Не хочу спорить с тобой, мой юный друг, — со стальными нотками в голосе проговорил Евгений Иванович. — Но я буду делать то, что считаю нужным.
— Вадим! Женя! Вы что, хотите меня в гроб загнать? — воскликнула Светлана Владимировна дрожащим голосом.
Окончательно проснувшаяся старушка с живым интересом следила за этой сценой и уже с упоением представляла интерес слушателей в фойе отделения, где собирались посплетничать такие же досужие перечницы, как она сама.
— Простите его, Женя, — вмешалась Юля, оттесняя Вадима к двери. — Если сказать, что он плохо воспитан, то невольно можно оскорбить Светлану Владимировну… А ты, — она повернулась к Вадиму, — прекрати немедленно свои наскоки! Что за мальчишество!
— Я что, по-твоему, должен спокойно смотреть, как он лапает мою мать?
— Боже мой, Вадим, что ты говоришь? — ужаснулась Светлана Владимировна.
— Прости, Светочка, но молодого человека что-то сильно беспокоит.
— Конечно, беспокоит. Меня беспокоит то, что вы можете оказаться моим отцом! Она ведь мне о нем ничего не рассказывала. А теперь являетесь вы и…
Евгений Иванович рассмеялся.
— Нет уж, увольте! Покорно благодарю за такую честь! Нет, я не твой отец, можешь успокоиться.
— Тогда что вам надо от моей матери?
— Вопрос в лоб. И ответить на него не так просто. Если скажу, что ничего, совру. А если скажу, что что-то все же надо, это прозвучит двусмысленно. А я не хочу никаких двусмысленностей.
— И поэтому вы так недвусмысленно лапали мою мать?
— Я ее не лапал, а целовал. Лапают шлюху в подворотне.
— И когда же свадьба? Папочка.
— Вадим, перестань! — воскликнула Светлана Владимировна.
Евгений Иванович покачал головой.
— Дурак ты, парень. Ты думаешь о матери хуже, чем она есть.
— Да, конечно! Я во всем виноват! Ах, простите! Я помешал платонической сцене! Какой же я негодный! Это ничего, что меня сегодня или завтра прибьют на каком-нибудь пустыре!
— Вадим, хватит, пошли! — наседала
— Все нормально! Все просто замечательно! Продолжайте играть в любовь, — выкрикивал он. — Скоро вам уже ничего не будет мешать!
Когда за ними закрылась дверь, Светлана Владимировна расплакалась.
Женя молча обнял ее, успокаивающе поглаживая по волосам.
Старушка, трепеща от удовольствия, сунула ноги в тапочки и выскользнула за дверь.
В коридоре Вадим с силой ударил кулаком по стене.
Юля подошла к нему и обняла.
— Ну, успокойся, успокойся… Господи, как ребенок, честное слово. Может, платок дать, чтобы высморкаться? Какие же вы все мужики собственники. Глупые, ревнивые, самовлюбленные и эгоистичные. Ума не приложу, почему мы вас любим. Вероятно, потому, что вы всю жизнь эксплуатируете наши материнские инстинкты. Как подросшие воробышки, вы трепещете крылышками, и взрослые воробьи, не в силах побороть инстинкт, вкладывают вам к клювики вкусных червячков.
— Представляешь, они целовались!
— Возможно, ты будешь удивлен, Вадик, но люди, которые нравятся друг другу, имеют такую странную привычку обниматься и целоваться. Ужасно необычно, правда? — язвительно спросила Юля.
— Господи, ты что, не понимаешь? Является какой-то мужик, которого я впервые вижу, и начинает лапать мою мать!
— Она сопротивлялась?
— Что?
— Если она не сопротивлялась, то в чем проблема? — усмехнулась Юля. — Ах да! Ты просто ревнуешь. Тебе непривычна мать в роли женщины, которую любит еще кто-то, кроме тебя самого. Ты типичная жертва эдипова комплекса.
— Может, хватит уже издеваться?
— Тогда перестань строить из себя принца Гамлета, — строго сказала Юля. — Пошли, а то ты точно натворишь дел, о которых потом пожалеешь. Пошли-пошли, — потянула она его за рукав.
Через несколько минут они уже сидели в ее машине.
— В любом случае мне уже все равно, — пожал плечами Вадим, отрешенно глядя в окно. — Не знаю, в чем — больше трусости с моей стороны: в желании умереть, чтобы уйти от решения проблемы, или в том, что я не решился сделать с собой что-нибудь.
Юля пристально посмотрела на него.
— Ты хотел…
— Да, хотел! Хотел… Но не смог. Мне вдруг показалось, что им только этого и надо.
— Ты поедешь завтра вечером на встречу в то кафе?
— Зачем? Денег у меня все равно нет.
Он сжал голову руками.
— Вадим, они найдут тебя. Найдут и могут сделать все, что угодно.
— А тебе надо было мне еще раз об этом напомнить? Черт… Какой же я все-таки болван! Самонадеянный идиот! Но мне так хотелось… хотелось заработать хоть немного денег.