Люби меня нежно
Шрифт:
Из окна высунулся Дима и вопросительно посмотрел на нее.
— Ну что, поедем?
— Ды зныкни, погана людына! — отмахнулась она от него раздраженно, вспомнив родной язык. — Поговорю, а потом поедем!
Было ясно, что парня «развели» для чего-то на картах. Не зря же Апостол, известный в своих кругах картежник, прилетал сюда. Да и из разговоров она кое-что поняла. Слава богу, не дура набитая. Парень проигрался в пух, задолжал и, конечно, не смог найти денег. Но борову вряд ли нужны те копейки, что проиграл парень. Определенно, у него была другая
И теперь боров обоим мстит. За что?
Он что-то говорил о сыне…
Подумав так, Ксюха ответила томным, словно изнывающим от страсти голосом:
— Александр Михайлович просил передать, чтобы вы ничего пока не делали. Может, это он ментов привел или еще что-нибудь придумал. Езжайте в гостиницу. Вы ему нужны.
Она отключила телефон, после чего заглянула в салон машины, вложила трубку обратно в карман похрапывающего Александра Михайловича и обратилась к Диме:
— Отправляйся в гостиницу.
— А ты куда?
— Прошвырнусь по городу. Может, подцеплю кого покрасивее.
— А со мной слабо?
— Я на работе, Димочка, и служебные романы не завожу. Ты меня прикроешь? Я ненадолго.
— Чей-то ты мудришь, Ксюха, — покачал он головой.
— Ноги расставлять — не велика мудрость, — усмехнулась она, захлопнув дверь машины.
Когда «мерседес» отъехал, она направилась к припаркованным невдалеке такси, по пути набирая новый номер.
Когда ей ответили, она воскликнула голосом, источавшим елей и мед:
— Костик, золотко, привет! Ты один, котик? Скучаешь? Ой, мой бедненький, мой маленький… Представь, я тоже скучаю. Все про меня забыли, противные. Из-за этого я даже думаю напиться до потери пульса. А потом вспомнила про тебя, мой сладкий. Слушай, маленький, я хочу к тебе приехать. Да, прямо сейчас. Ох ты мой хороший… Все, все, все, жди!
Костик жил в одиноко стоящей многоэтажке на Слободском проезде, который Ксюха с трудом нашла. Перед многоэтажкой, за дорогой, был вырыт какой-то огромный и жуткий котлован, покрытый снегом. Вероятно, все местные ребятишки обожали скатываться по его склонам. Но сейчас на улицах никого не было. Только фонари бросали неуютный рассеянный свет на припаркованные у дороги машины.
Зябко кутаясь в пальто, она проскочила в подъезд и нашла нужную квартиру (адрес она переписала из записной книжки борова).
— Здравствуй, мой зайчик, — надула губки для поцелуя Ксюха, когда дверь открылась. — Ты один?
— Елы-палы! — не показывая вида, что совершенно ее не узнал, завопил Костик, распахивая дверь пошире. — Заваливай!
— Ух ты мой хороший! — с энтузиазмом произнесла она, проходя вслед за ним в комнату, весьма скудно обставленную, что свидетельствовало о том, что Костик квартиру просто снимал.
— Пить будешь?
— Вот так
Включили музыку. Костик выпил сам «смирновки», закусил полузасохшим гамбургером из «Макдоналдса», а Ксюха уютно устроилась у него на коленях.
— Ну, негодный, расскажи что-нибудь интересное. Я же знаю, ты можешь.
— А постелька? — жалобно проканючил он.
— Постелька потом, — терпеливо ответила Ксюха.
— Ну ты чё, меня развезет сейчас совсем…
— Боишься, что твой «дружок» тебя подведет?
— Он меня еще никогда не подводил.
— Ух ты, мой силач. Я тебя, стервеца, просто обожаю. Ублюдок ты мой маленький. Ты же ни разу меня по имени не назвал, гад! — взорвалась неожиданно она. — Ты даже не помнишь, как меня зовут, а в постельку захотел!
— Эй, ты чего? — смутился пьяненький Костик.
— Так как меня зовут, розовенький мой? — настаивала Ксюха, трепля его за щеку. — Ну, вспомни мое имечко, ненаглядный!
— Аня, что ли? — неуверенно предположил Костик.
— Вспомнил! — завопила Ксюха. — Вспомнил, касатик! Вспомнил, мой сладкий! Что ж так долго, козлик ты мой рогатый?
Вконец обалдевший Костик плеснул себе еще полстакана «смирновки» и залпом выпил.
Ксюха покинула его неверные коленки и пересела рядом на диван.
Костик на радостях начал рассказывать какую-то длинную историю о том, как он с компанией ездил на пикник, потом подробно перечислил, кто с кем в этой компании трахнулся, сколько было выпито водки и нажарено шашлыков.
Как Ксюха и предполагала, разговор скоро перешел на занятные карточные истории. Костик и в трезвом виде был мастер потрепаться, а в пьяном язык его, казалось, вообще лишился тормозов.
— Слушай, я тоже слышала одну историю, — нырнула она в поток его слов. — Про одного парня, которого облапошили на тридцать тысяч. Ты не помнишь, как его звали? Вадим, кажется? Да, Вадим.
Костик пьяно истерично засмеялся, закрыв руками лицо.
— Точно! — хохотал он. — Я такого тупого лоха в жизни не видел! Апостол его обул, как два пальца обмочил!
— Апостол?
— Петр Павлович, московский мастер. Таких по пальцам можно пересчитать. Ему заказали обуть этого Вадима на крутые бабки. Конечно, для начала я его обработал. Продул ему штуку баксов! Блин! У него было такое лицо, словно он не сходя с места трахнет весь мир. А трахнули его самого! — Костик катался по дивану от пьяного смеха.
— Так он что, бизнесмен какой-то?
— Да какой он бизнесмен! «Бабок» у него отродясь не водилось. Ни у него, ни у его мамаши.
— Тогда зачем это было надо? — удивилась Ксюха искренно.
— А достать этого пацана…
— Интересно, зачем кому-то требовать денег с человека, у которого ни гроша за душой?
— А мне без разницы, — он неловко придвинулся к Ксюхе и просунул руку ей под платье, потом прошептал просительно: — Анюта, слышь, а у меня уже стоит… Ты заколебала своими разговорами, в натуре…