Люби себя, как я тебя (сборник)
Шрифт:
— Умолчали бы?
— Не знаю… Наверно, проговорилась бы. Как ни странно, я люблю дни рождения…
— А я — нет.
— Я буду вас приучать. — Лера передразнивала Гарри и постаралась придать голосу его интонации. — Можно?
Гарри засмеялся:
— Вы можете делать со мной все, что захотите. — Он стал серьезным и добавил, глядя прямо ей в глаза: — Знайте это. Помните это, Лера.
К их столику подошел молодой человек и что-то сказал сначала Гарри, потом Лере.
— Он
Лера смутилась и сказала, что не танцует. Молодой человек извинился и пригласил даму, сидящую за соседним столиком.
— А если бы я вас пригласил — вы все равно не танцуете?
— А вы рискните, и узнаете.
Гарри усмехнулся:
— И правда — чего проще!
Он дождался начала следующего музыкального номера, поднялся и, вытянувшись в струнку, с поклоном головы и протянутой рукой, сказал:
— Разрешите пригласить вас на танец.
Лера несколько лет ходила в балетный класс по настоянию и протекции бабы Марины. Ей нравилось это занятие, но, поняв, что великой ей не стать, она бросила его. Это не амбиции — это реализм, объяснила она родителям. От экзерсисов у Леры остались стройная подтянутая фигура и легкая походка.
Гарри танцевал непринужденно, но не виртуозно. Он сразу отметил Лерино мастерство и сказал, что, к сожалению, он не ее партнер.
— Можно я сама решу этот вопрос — кто мой партнер?
Гарри засмеялся:
— Три — ноль в вашу пользу всего за несколько минут. — И он так нежно прижал ее к себе, что у Леры кругом пошла голова.
Неужели и он неравнодушен к ней? Или это спровоцировано фильмом, шампанским, приятной музыкой?.. И что же, в его жизни до сих пор не было подобной ситуации? Наверняка были… Но он говорил, что… Мало ли что он говорил и о чем молчал!
Засыпая, она каждый раз думала о Гарри — это началось еще в Ленинграде. Когда?.. Скорее всего, после первых же их встреч.
Устроившись в постели, Лера представляла свою сестру лежащей на полу на матрасе и принималась пересказывать ей свой день. Порой ей даже казалось, что она слышит Катькин смех и меткие шуточки, сопровождающие Лерины рассказы.
А в них — в Лериных рассказах — все чаще появлялся отец Гарри Анатольевича — будь то встреча или телефонный разговор. Или даже ожидание встречи.
Она смотрела на своего нового знакомого не иначе, как через призму пережитого обоими, не отдавая себе отчета в этом, и он долго оставался для нее человеком из другого мира — мира, к которому она не имела никакого отношения. Наверное, поэтому она не пыталась заглянуть дальше границ, обозначенных темами их разговоров, и представить себе его жизнь за пределами их общения.
Только оказавшись в Паланге, вне обычной для каждого среды, словно на нейтральной
Гарри перестал быть для Леры просто ученым, спускавшимся изредка со своих эмпиреев, дабы приобщиться к земной жизни. Здесь он был обычным человеком: сыном, соседом, одноклассником. И Лериным другом. Пока только другом: добрым и заботливым.
Но и его растущий интерес к себе Лера тоже ощущала. Да, похоже, в нем просыпается мужчина и начинает видеть в Лере женщину…
Или наоборот — просыпающаяся в ней женщина обращает на себя внимание Гарри. И ждет: а вдруг завтра?..
Что — вдруг: признается в любви или добьется близости? Чего ты ждешь больше?
Чтобы сначала одно, а потом — другое.
А если наоборот? Или только второе?..
Не знаю…
Ты что — согласна на близость без уверенности в его любви?
Не знаю… Думаю, да.
Но ты рискуешь: ты неопытная женщина, а он опытный мужчина. Если у него это не любовь, все может закончиться сразу. У тебя не станет даже друга.
Глупости! Моя любовь сделает все, чего я не умею.
Оптимистично, но наивно. И потом: это же аморально — близость вне брака.
Любовь не может быть аморальной. А я люблю.
Ты уверена?
Как никогда и ни в чем!
В ее «столбике» по всем четырнадцати позициям стояли плюсики. А в формуле из трех слагаемых только одно — последнее — было обозначено буквой икс.
Она лежала и смотрела в темноту, перебирая в памяти вечер, слова Гарри, его жесты. Его часто неожиданные жесты.
Прощаясь после ресторана на пороге ее комнаты, он взял Лерину руку в обе свои, поднес к лицу, приоткрыл одну ладонь и приник губами к тыльной стороне ее пальцев. Лера ощутила упругость его губ и тепло дыхания. Потом он прижал ее ладонь на несколько мгновений сперва к щеке, потом к губам и отпустил. Пожелал ей спокойной ночи и ушел вниз, к себе.
Почему, подумала она: стесняется родителей? Хранит ее целомудрие? Или?..
Не важно… Любовь «не ищет своего»… И Лера решила больше не думать на эту тему, а «долготерпеть» и «всего надеяться».
Как-то Гарри попросил Леру почитать вслух.
Когда она дошла до слов: «В любви нет страха, но совершенная любовь изгоняет страх, потому что в страхе есть мучение; боящийся несовершенен в любви», Гарри остановил ее словами «Стоп! стоп! еще раз, пожалуйста». Она перечитала. Потом перечитал он и сказал:
— Это же гениально! Это же и диагноз и рецепт одновременно! Где были мои глаза, когда я читал эти слова двадцать лет назад?