Любимая для Монстра
Шрифт:
Он опустил голову, и я увидела, как его плечи слегка ссутулились.
— Но почему, Розалия? Зачем тебе это?
Я встала с постели и подошла ближе, опускаясь на колени перед ним. Моя ладонь коснулась его лица, и я повернула его к себе, чтобы он взглянул мне в глаза.
— Потому что я хочу быть такой. Я хочу быть рядом с тобой не только как твоя жена, но как твой союзник. Ты не должен всё нести один, Эдмунд.
Его взгляд оставался напряжённым, но затем он резко притянул меня к себе. Я уткнулась лицом в его плечо, чувствуя, как он
— Иногда ты говоришь так, что мне кажется, что я не в силах тебя остановить, — прошептал он, и я ощутила его тёплые губы у себя на лбу. — Хорошо. Если это действительно то, чего ты хочешь…
Мы много говорили. Эдмунд улегся, положив голову мне на колени. Его темные волосы, так и просились под мои пальцы. Я осторожно начала перебирать их, чувствуя, как напряжение в его теле постепенно уходит.
— Ты не знаешь, как сильно мне это нравится, — прошептал он, закрывая глаза.
Мягкий свет камина играл на его лице. Я смотрела на него и чувствовала, как внутри меня поднимаются сотни вопросов.
— Эдмунд… — начала я.
— Ммм? — отозвался он, не открывая глаз.
— Ты думаешь, что всё это изменит нас? Восстание, война… Всё, что мы делаем?
Его веки приоткрылись, и он взглянул на меня снизу вверх.
— Изменит, — ответил он просто. — Уже изменило.
Я замерла, продолжая машинально гладить его волосы.
— А я боюсь этого, — призналась я. — Я не хочу превратиться в кого-то, кто движим только ненавистью.
— Ты не такая, Розалия.
— Но я ненавижу её, — выдохнула я, не в силах сдержать себя. — Королеву. Я ненавижу её за всё, что она сделала. За то, что она разрушила наши жизни, лишила нас покоя, мой ребенок… —Я вздрогнула.
—Я боюсь, что эта ненависть съест меня изнутри.
Эдмунд поднялся, сел и посмотрел на меня серьёзно.
— Ненависть — это всего лишь чувство. Она не делает тебя тираном или чудовищем, если ты не позволяешь ей руководить тобой. Ты сильнее этого.
— Я хочу справедливости, — прошептала я. — Но иногда я не могу понять, где её грань с местью. Каждый день я думаю о том, что за жизнь моего ребенка, должна быть отдана её жизнь, и жизнь тех, кто был в этом замешан.
Он обнял меня, притягивая ближе.
— Мы справимся. Верь мне.
Его слова проникли глубоко в моё сердце, и я закрыла глаза, позволяя себе забыть о тревогах хотя бы на мгновение.
Глава 108
— Ну же, Розалия, не бойся, — голос Эдмунда звучал мягко, но с лёгким оттенком нетерпения. —Это самый спокойный и ласковый жеребец среди всех прочих. Он не причинит тебе вреда.
Я стояла рядом с Эдмундом у конюшни, глядя на огромного коричневого жеребца. Его морда медленно потянулась к моей руке, и я в привычном жесте погладила его. Лошадь тёрлась о мою ладонь, словно давая понять, что я могу ей доверять.
— Дират, — произнесла я чуть неуверенно, пробуя на вкус выбранное имя.
Эдмунд
— Хороший выбор. Назвать своего коня — это первый шаг к созданию связи между вами.
— А почему ты не помог мне с именем? — спросила я недовольно, всё ещё продолжая гладить мягкую морду Дирата.
— Потому что это обязанность хозяина, — ответил он с улыбкой.
Я бросила на него укоризненный взгляд, но он только рассмеялся.
— Давай, поднимайся в седло.
Это была моя первая попытка оседлать лошадь самостоятельно, и сразу стало ясно, что это не так просто, как кажется. Я неловко подтянулась, стараясь не выглядеть полной неумехой, но, как бы я ни старалась, моё грациозное происхождение быстро уступило место неуклюжести.
— Ты выглядишь слишком напряжённой, — заметил Эдмунд, подойдя ближе и поправив мои руки на поводьях.
— Я стараюсь, — пробормотала я, чувствуя, как кровь приливает к щекам.
Эдмунд усмехнулся.
— Когда я впервые сел в седло, мне было всего двенадцать. — Его голос стал чуть тише, и я поняла, что он вспоминает что-то важное для него. — Командующий одного гарнизона, старый воин, увидел во мне что-то… особенное, как он говорил. Он взялся за моё обучение, часто тайком, потому что вряд-ли это оценили бы.
— И где этот человек сейчас? — спросила я, заметив, как его глаза на мгновение потемнели.
— Он погиб в битве. Но я всегда буду благодарен ему за всё, что он мне дал, — ответил Эдмунд, отворачиваясь.
Тишина между нами длилась недолго. Эдмунд резко сменил тему:
— Ты слишком худая, Розалия. Тебе нужно больше есть, чтобы были силы.
Я уставилась на него с раздражением.
— Ты хочешь сказать, что я слабая?
— Нет, — ответил он, с трудом скрывая улыбку. — Просто тебе нужны силы, чтобы не упасть хотя бы с лошади.
Эти слова подстегнули меня. Я сжала поводья и осторожно тронулась вперёд. Дират, словно понимая мою неуверенность, шагал медленно и осторожно.
Эдмунд одним рывком вскочил на своего жеребца, демонстрируя всю свою уверенность и грацию. Я не смогла удержаться от зависти: он выглядел так легко и величественно, как будто родился в седле, а я… чувствовала себя пьяным воробьём, еле балансирующим на ветке.
— Моя жена на коне выглядит слишком соблазнительно в этом наряде, — бросил он, подъехав ближе. — Может, нам стоит вернуться в спальню? Я бы с радостью продемонстрировал, насколько восхищён.
Щёки вспыхнули мгновенно.
— Эдмунд! — воскликнула я, но он только рассмеялся.
Не желая показывать свою смущённость, я попыталась ускорить шаг, но едва не потеряла равновесие.
— Медленнее, — произнёс он.
— Мне просто нужно больше практики, — пробормотала я, стараясь удержаться в седле.
— Да, вскоре ты будешь держаться на коне так же уверенно, как на мне, — добавил он с усмешкой.
— Ты невозможен, — выпалила я, чувствуя, как смущение сменяется раздражением.