Любимая мафиози
Шрифт:
На этот раз я не стал ждать, не в силах удержаться от того, чтобы схватить ее голову и вогнать свой член ей в горло. Когда я вошел так глубоко, как только мог, я замер, любуясь тем, как она стоит на коленях, страдая, чтобы доставить мне удовольствие. Я чувствовал, как нарастает оргазм, как сильно напрягаются и тяжелеют мои яйца, как мне хочется излить свое семя ей в рот. Должно быть, она увидела это на моем лице, потому что проглотила дважды, потом еще раз, пытаясь заставить меня кончить, и мысль об этом была такой горячей, что я начал грубо трахать ее рот. Каждый третий
Сейчас мне хотелось не этого.
– Я хочу кончить тебе на лицо, — задыхаясь, говорил я. – И на твои сиськи.
Она застонала во все горло, словно ей понравилась эта идея, и от этого звука мой ствол завибрировал. Тонкая нить моего самоконтроля оборвалась, и мои яйца зашипели от надвигающегося оргазма. Вытащив ее изо рта, я сжал в кулаке свой член, когда толстые струи вырвались импульсами, и я покрыл ее рот и подбородок, а затем сливочные холмики ее грудей. Она терпеливо сидела, принимая это, позволяя мне разрисовывать ее своей смазкой, а я рычал от удовлетворения, желая утопить ее в своей сперме.
Когда я кончил, сперма стекала с ее подбородка на пол, стекая по буграм ее сисек. — Cazzo (перев. с итал. блядь), — сказал я, прислонившись к двери. – Я хотел бы оставить тебя в таком состоянии. Вот так, моя порочная девочка. У моих ног, вся в моей сперме.
Ухмыляясь, она облизала губы, пробуя густую кашицу. — Вкусно.
С рычанием я поднял ее на ноги и прижался ртом к ее рту. Я не мог дождаться, чтобы сначала вымыть ее. Вместо этого я размазал жидкость по ее сиськам, целуя ее, соленый вкус на ее губах лишь напомнил мне о том, как чертовски сексуально она выглядела минуту назад на полу. Моя. Моя возлюбленная, моя игрушка. Вся моя жизнь.
Ухватив ее подбородок обеими руками, отстранился и прижался лбом к ее лбу. — Лишь ты одна способна уничтожить меня. Но без тебя я ничто, совершенно ничто. Никогда, слышишь, никогда я тебя не отпущу.
Ее ладони обхватили мои запястья. — Прекрасно, поскольку ты уничтожил меня, il Diavolo. Полностью разрушил, поэтому теперь от меня не избавиться. Что означает, мы с тобой будем вместе владеть этим чертовым миром.
Франческа
Фаусто отступил назад, и в его глазах мелькнуло удовлетворение, когда он оглядел мое обнаженное тело, покрытое его спермой. Он сдвинул брюки с бедер, затем вылез из ботинок. — Хочешь помыться, прежде чем я тебя трахну, грязная девчонка?
– Нет, paparino.
Я не хотела. Мне нравилось липкое, потное беспорядочное месиво нас, и я понимала, что он тоже получает от этого удовольствие.
– Dio (перев. с итал. господи), ты великолепна, — прохрипел он, ущипнув один из моих сосков. – Я хочу пометить тебя и укусить, чтобы все знали, что ты моя.
Я подняла большое кольцо на пальце. — Чем оно хуже другого?
Его губы изогнулись в таком свирепом, доминирующем взгляде, что у меня задрожали колени.
–
Мои бедра сжались, когда по венам разлилось еще больше тепла. Он уже шлепал меня раньше, и мне это нравилось. Шлепки заставляли мою кожу чувствовать себя живой, невероятно чувствительной.
Я определенно была согласна на это, особенно если он трахнет меня после этого. — Я люблю, когда ты грубый.
Он шлепнул меня по попе один раз. — Ложись на кровать. Наклонись, подними задницу вверх.
Я повиновалась.
Я слышала, как он хихикал позади меня. — Так не терпится. Мне это больше всего в тебе нравится.
Когда я заняла удобную позу на краю кровати, он подошел ко мне сзади, теперь на нем были только черные трусы-боксеры. Он зарычал и сжал одну из моих булочек. — Я собираюсь отшлепать тебя, сильно. А потом я тебя трахну. Сильно. Тебе это нравится?
Я заерзала, едва сдерживая свое возбуждение, когда адреналин хлынул в организм. — Да.
– Хорошо. Allora (перев. с итал. тогда), я предоставлю тебе выбор. Ты бы хотела мою руку или ремнем по заднице?
О, Господи. Я закрыла глаза, по мне пробежала дрожь. Одно из двух? И то и другое?
– Следует ли применять пояс к беременности?
– Я спросил у врача в тот день на приеме. Она сказала, что все в порядке, пока я не задеваю твой живот.
Я вспомнила, как в тот день он говорил с доктором Руссо по-итальянски. Он спрашивал о шлепках? Господи, как ужасно.
Тем не менее, эта идея меня заинтриговала. В первый раз, когда мы трахались, речь зашла о ремне, и я вспомнила, как он ласкал кожу своими длинными пальцами. Смогу ли я воспользоваться им? — Ремень.
– Perfetto (перев. с итал. отлично). Поставь ноги на пол.
Я переместилась в нужное положение, а он подошел к своим отброшенным брюкам и поднял их. С размаху он вытащил кожу из петель для ремня, и звук свиста вызвал эхо пульсации между моими ногами. Почему это было так горячо?
Он вернулся, стоя чуть в стороне. — Я думаю, dieci (перев. с итал. до десяти). Ты будешь считать.
Проводя рукой по моей спине, он спросил — Готова?
Я кивнула - и боль взорвалась по моей голой заднице. — Вот дерьмо! — Я попыталась отодвинуться, отталкиваясь ногами. Кожу жгло, как будто на меня сзади напали пчелы.
Боль ослабла, и место стало теплым, покалывающим. Сверхчувствительным. Я втянула воздух.
– Считай, или получишь больше десяти.
Я не была уверена, что смогу выдержать даже десять. — Один, — быстро сказала я.
– По-итальянски, — огрызнулся он, огонь полоснул по моей коже с очередным ударом. – Сейчас, Франческа.
– Due (перев. с итал. два), — прохрипела я, впиваясь пальцами в мягкое одеяло.
Три, четыре и пять повторялись в быстрой последовательности, каждый шлепок пришелся в разные места на моей заднице и верхней части бедер. Я выкрикивала каждое число, мой мозг с трудом поспевал за мной. Мои легкие с усилием втягивали воздух, и я не была уверена в этом. Совершенно.