Любимая мафиози
Шрифт:
– Но ты еще не ел десерт, — сказала она, сжимая мой галстук.
Я взял ее подбородок в руку и некоторое время ласкал ее нежную кожу.
– Ты его съешь. Увидимся завтра.
Выпрямившись, я поймал взгляд Джулио и поднял подбородок. Он встал и извинился перед Зией и сестрами, а затем последовал за мной из комнаты.
Мы вдвоем молча двинулись по старому дому. — Почему я не могу взять девочек в клуб? — спросил он. – Ты думаешь, я не смогу обеспечить их безопасность?
У него была такая же гордость,
– А. Ну, скажи мне в следующий раз. Ты выставил меня дураком перед всеми.
Старые инстинкты поднялись, но я подавил их. Он был прав, как бы я не любил объясняться с кем-либо. — Прости меня. Я постараюсь держать тебя в курсе.
Мой сын остановился, и я сделал то же самое. Он странно изучал меня.
– Что? — спросил я.
– Не могу поверить, что я добился от тебя извинений. Она действительно оказывает на тебя какое-то влияние, il Diavolo.
– Следи за языком, — прорычал я, а затем снова направился в подземелье. – Я все еще твой отец.
Он шел рядом со мной. — Она уже ответила тебе?
– Она сказала тебе, что я попросил ее выйти за меня замуж?
– Да.
– Что она сказала?
– Ты же знаешь, я не могу тебе сказать. Это было бы неправильно. — Раздражение сжалось в моем нутре. Мне не нравилось, что он так охотно принимает ее сторону вместо моей, как это сделала она, когда скрывала от меня его секрет. Но мне нужно было смириться с этим. Эти двое были близки, они были частью моей семьи, и я напоминал себе, что должен быть благодарен за то, что они есть друг у друга. Преданность семье была важна, даже если она не включала меня.
Он продолжил: — Если это поможет тебе успокоиться, я назвал ее la bella matrigna (перев. с итал. красавица мачеха).
Это вызвало у меня смех. — Держу пари, она это возненавидела.
– Дай ей время, отец. За последние несколько месяцев она многого натерпелась.
– Я знаю. И я терплю. Даже несмотря на то, что это меня чертовски убивает.
– В конце концов, это будет того стоить. — Он похлопал меня по плечу. – По крайней мере, один из нас будет счастлив в браке, не так ли?
– Джулио...
Он поднял руки, как бы останавливая меня. — Пожалуйста, не говори мне, что брак не будет таким плохим. Я был влюблен, и я также видел тебя и Фрэнки. Я знаю, как выглядит настоящее счастье. То, что будет у меня, так далеко от этого, это просто шутка.
Он шел впереди меня, когда мы проходили через дверь подземелья, а я выбросил страдания сына из головы. У меня был Энцо, чтобы сосредоточиться на нем.
Франческа
– Подожди минутку, — сказала Джиа, тряхнув головой, как бы очищая ее. – Тебя похитили под дулом пистолета,
– Да, — сказала я. – Примерно так.
– Какого хрена, Фрэнки? — огрызнулась она. – Почему ты нам не рассказала?
Мы были в моей старой комнате, где спала Эмма, а Джиа находилась по другую сторону коридора. Я решила, после высказывания о Неаполе во время ужина, рассказать им правду об Энцо и похищении. — Я не хотела, чтобы вы волновались.
– Почему этот другой дон мафии похитил тебя? — спросила Эмма, всегда практичная и уравновешенная.
– Он пытался шантажировать Фаусто. Я не знаю точно, чем, но это похоже на долю в торговле наркотиками.
– Фаусто торгует наркотиками?
Это не могло быть сюрпризом ни для одной из моих сестер. — Он импортирует их, другие люди торгуют ими. Как наш отец.
– Ты меня разыгрываешь? — спросила Джиа. – Я думала, папа только заправляет казино и ограблениями банков.
– И наркотики, — добавила я. – Он потерял товар и задолжал Фаусто много денег, поэтому папа и обменял меня в первую очередь.
– Этот другой дон мафии причинил тебе вред? — спросила Эмма.
– Он напугал меня до смерти. Это считается?
– Мне нравится, что Фаусто пришел и спас тебя, — сказала моя милая сестра. – Это должно было быть, захватывающе.
Скорее ужасающе. Мужчины стреляли прямо на моих глазах, Энцо приставлял пистолет к моей голове. Конечно. Хорошие времена.
– Значит, они убили другого дона, того, который похитил тебя, — сказала Джиа.
– Вообще-то, нет. Он сейчас в темнице Фаусто.
У обоих отвисли челюсти. — У Фаусто есть темница, — сказала Джиа. – О, господи. Ты должна отвести меня туда!
Эмма толкнула Джию ногой. — Ты же знаешь, она не любит подвалы и погреба. Кроме того, тебе не нужно спускаться туда и видеть, как пытают кучу несчастных мужчин.
– Насколько я знаю, там только Энцо - и не надо его жалеть. Он запер меня в багажнике и засунул мне в рот гребаный пистолет. Он назвал меня шлюхой. Он ужасный человек.
– Я ничего не могу с этим поделать, — сказала Эмма. – Мне не нравится мысль о том, что какая-то беспомощная душа страдает там внизу, пока я здесь наверху пью вино и ем тирамису.
– Тогда не думай об этом, — сказали мы с Джией одновременно.
Эмма посмотрела на меня, нахмурив губы. — Наш отец никогда не приносил свою работу домой в таком виде. Как ты можешь это терпеть?
– В Италии все по-другому, — сказала я им. – Мы были ограждены от многого из того, что происходило в Торонто, хотя мы и выросли в этой жизни. Но мужчины здесь более жестокие, более женоненавистнические. Так что не вешайте головы. Не создавай проблем. Хорошо?
– Хорошо, — сказала Эмма.