Любимая мафиози
Шрифт:
Он нагнулся, схватил меня за бедро, приблизил к себе и прильнул ртом к моему уху. — Уходи прямо сейчас, monella (перев. с итал. шалунья), пока я не отшлепал тебя по заднице здесь, в коридоре.
Фаусто
Направляясь за своей будущей женой в наше крыло, я не знал, что испытываю. Злость - да. Но по большей части я был очень смущен.
Люсия никогда не осмелилась бы пустить свою семью в мою темницу. Она не спросила бы и даже не подумала об этом. В нашем мире есть четкие
Франческа, казалось, не волновалась и даже не знала об этих границах. Не только позволила своим сестрам пробраться в подземелье, но и каким-то образом убедила моего сына провести экскурсию.
Ma che cazzo (перев. с итал. (перев. с итал. что за хрень)?
Я бы побеседовал с Джулио завтра, а тем временем мне нужно было разобраться с Франческой. Если мы собирались пожениться, это не означало, что она могла распоряжаться моими людьми и моим поместьем. Я был боссом, а не она, и должна была заботиться о наших детях и доме, а не о делах мафии.
Она должна уважать наши границы.
Я закрыл дверь спальни и смотрел, как она садится на кровать. Я оперся и скрестил руки на груди. — Объясни.
Закусив губу, она сложила руки на коленях. — Я не могу понять, злишься ты или нет.
Я тоже не был уверен. — Франческа.
– Мои сестры хотели посмотреть подземелье. Джулио согласился отвести их вниз. Ничего страшного.
Слова подтвердили то, что я думал, и я почувствовал, как в груди стало жарко от разочарования. — Это очень важно, amore (перев. с итал. любимая). Очень большое. Это же не парк развлечений или игровая площадка. Это опасное место с опасными людьми. Здесь случаются плохие вещи. Понимаешь, нет?
Ее брови опустились. — Конечно, я понимаю. Я не ребенок, Фаусто. Они спросили, и, откровенно говоря, я сказала «нет».
– И как все получилось?
Я видел чувство вины в ее выражении лица. Это был взгляд, который я видел много раз.
Она скорчила гримасу. — Очевидно, они меня не послушали.
Я жестикулировал руками. — Видишь?
– Думаю, я должна была этого ожидать, — сказала она с легкой усмешкой. – Они мои сестры, в конце концов. Но они больше не будут проситься вниз.
– А что произойдет, когда они попросят о чем-то другом, о чем не должны?
– О чем ты? — Она подтянула одну длинную ногу под противоположную коленку, отвлекая меня на секунду своей золотистой кожей.
Я снова сосредоточился на ее лице. — Мне нужно, чтобы ты поняла, как это будет работать, dolcezza (перев. с итал. милая). Будешь моей женой, а не боссом. Не будешь приказывать моим мужчинам и не будешь вмешиваться в мои дела. Все будет проходить через меня, касается ли это поместья, ндрины или моей семьи.
У нее отвисла челюсть. — Ты шутишь?
– Ни капельки.
– У меня нет желания вмешаться в твои дела, но ты говоришь о нашей семье. Неужто ты думаешь, что я стану такой женой, которая ходит по магазинам, обедает
– А ты меня совсем не знаешь? — возразил я. – Если да, то ты должна знать, что я не буду управляемым, Франческа. Я не позволю, чтобы моя жена отрезала мне яйца.
– Не хочу отрезать тебе яйца. Так уж получилось, что они мне очень нравятся.
Я поднял на нее бровь. — Это замечательно, так как они остаются там, где они есть, а это значит, что ты отвечаешь передо мной. Так это работает.
– Все не так, Фаусто. Наш брак будет партнерским. Мы будем равны. Я уважительно отношусь к тебе, а ты ко мне. И точка.
Я глубоко вздохнул, изо всех сил стараясь сохранять спокойствие и выдержку. — Мы не равны. Я принимаю решения и соглашаюсь с опасностью. Если кто-то должен умереть или сесть в тюрьму, то это буду я. Это чтобы защитить тебя и наших детей.
– Это не защита; это бред итальянского женоненавистника. Что случилось с «я отдаю тебе почти все, Франческа» и «я не могу жить без тебя, Франческа?
Я проигнорировал ее ужасную имитацию моего акцента, который звучал как американская реклама пиццы. — Тебе не стоит вмешиваться в мои дела. Слишком опасно. Не обращайте внимания на то, что происходит, и дай мне возможность вести дела так, как я считаю нужным.
– Фу! — Она схватила с кровати квадратную подушку и бросила ее в меня. Я не шелохнулся, когда она отскочила от меня. Она сказала: – Я не собираюсь быть хорошей маленькой домохозяйкой, ожидающей тебя в конце каждого дня с коктейлем и ужином на столе. Если ты так представляешь себе наш брак, то можешь забрать свое кольцо обратно.
– До этого я так не думал, — сказал я с лукавой улыбкой, — но теперь думаю.
Сделаешь ли ты это голой? — Я позволил своему взгляду пройтись по ее телу. – Да, мне это очень нравится.
– Прекрати, ты, сексуальный извращенец. Ты хочешь жениться на мне?
– Ты знаешь ответ на этот вопрос.
– Значит, у меня к тебе просьба - и твой ответ покажет, готов ли ты относиться ко мне как к равной или нет. Потому что я говорю тебе, что этот брак не выживет, если ты будешь думать обо мне как о подчиненной. Я рассчитываю на партнерство, Фаусто. Если ты не хочешь дать мне его, тогда я не хочу выходить за тебя замуж.
Мои мышцы напряглись. Спустя столько времени, после всего, чем мы поделились, она все еще испытывает меня? Я зарычал: — Не люблю ультиматумы и угрозы.
– Мне не хочется угрожать тебе еще больше, чем приказывать. Но мы должны все уладить до свадьбы - если мы поженимся. Ты готов выслушать мою просьбу? — Я лишь кивнул ей, слишком взбешенный, чтобы что-то уточнять, и она сказала: – Я хочу, чтобы ты пообещал мне, что Энцо не будет убит, пока мои сестры здесь.
Я не двинулся с места. Я даже не моргнула. Будто лед наполнил мои вены, спокойствие омывало меня. — Ты думаешь диктовать мне будущее Энцо?