Любимые враги

Гламаздин Виктор Викторович

На сей конфуз Семен к своему удивлению откликнулся... безудержным хохотом. Уж очень комичным показалось ему происходящее. Не такой он представлял себе встречу с коварными и злобными тварями. Оленов ожидал от них либо прямой бесхитростной атаки, либо разного рода тактических уловок и, возможно, использования человеческого оружия. А тут - кто обгадился, кто в обморок упал.

"Цирк какой-то, - подумал сержант.
– Хорошо, что я их гипнозу не поддаюсь, а то вообще от умиления разрыдался бы".

Желание перебить всю колонию упырков на Диане покинуло Семена.

"И что теперь?" - мигом откликнулся Сатана

на столь серьезное изменение в эмоциональном состоянии своего носителя.

"Мы пойдем по узкой тропе между Добром и Злом, ограничивая себя и в том и другом, и используя по мере надобности и то, и другое, - подумал сержант.
– Пока не знаю, куда нас приведет эта тропа, лишь уверен: остальные уж точно ведут в бездну. Главное - ПОМНИТЬ О КОВАРСТВЕ ДОБРА И НЕ ПРИЧИНЯТЬ ЗЛА СВЕРХ НЕОБХОДИМОГО".

"И кто же будут эти "мы", идущие между Добром и Злом?
– поинтересовался у Оленова Сатана.
– Кто последует за тобой?"

"Может, из упырков кого-нибудь выдрессирую, - подумал сержант, с усмешкой глядя, как хромоногий и одноухий старейшины приводят в чувство лишайного коллегу.
– Мне есть, что предложить своим последователям".

"Например, новую концепцию Добра?" - предположил Владыка Темных Сил.

"Добро - та же тюрьма: сиди и трясись от страха, как бы кого не обидеть и самому не попасть в пищу какой-нибудь плюющей на гуманизм твари. И Зло - тюрьма, ибо тратить всю жизнь на революции бессмысленно, чистым разрушением ничего хорошего не создашь".

"И как такая доктрина будет выглядеть на деле?" - полюбопытствовал Сатана.

"Если какие-то твари станут жрать людей, буду убивать тварей. Если же твари перестанут жрать людей, буду защищать тварей. Иного не дано. Ведь геноцид уничтожает не только истребителей народов, но и сам народ-истребитель".

"Это давно уже не ново", - сообщил Сатана.
– И напоминает идеальное государство утопистов, где нет "навязанного попами и королями" Добра и Зла, а есть только Целесообразность и Справедливость на службе у самых горластых предводителей простолюдинов. Однако после десятилетий кровавой бани Русской революции о такой социальной утопии уже никто без содрогания и не вспоминает".

"Плевать мне и на попов, и на королей, и даже на простолюдинов!
– решил Семен.
– У меня все будет намного проще: либо нашлю на расы-аутисты такую, чуму, что от нее никто не сможет найти вакцину..."

"Нет проблем!
– оживился Сатана.
– Надо только объединить заклинание Великой Язвы с жертвоприношением представителей приговоренных рас. Лучше использовать какой-либо древний алтарь. Так гораздо надежнее будет".

"...Либо найду способ вправить этим расам мозги", - довел до конца свою мысль Оленов.

"И стать Спасителем их и людей от взаимоистребления", - развил идею сержанта Князь Тьмы.

Глаза Семена перестали испускать белый свет и обрели обычный для человека вид. Вот только старейшинам все равно было весьма неуютно под взглядом этих глаз. Ибо через них на этих четырех упырков (лишайный уже пришел в себя) взглянуло немыслимо древнее, всепонимающее и всезнающее существо.

– Слушать моя воля, - сказал Семен на языке упырков.
– И выполнять она везде и всюду.

Тут ушлый одноухий упырок заметил, что четыре упавшие на дорогу капли крови Семена превратились в мерцающие кроваво-красным

светом камни, и обратил на это внимание остальных старейшин, полагая что просто так лить кровь и превращать ее в четыре драгоценных камня перед четырьмя самыми достойными сынами народа упырков высшее существо не станет.

Сразу поднять камни старейшины не рискнули и вопрошающе посмотрели на Оленова. Тот кивнул.

Тогда, каждый из старейшин тут взял себе один из этих камней, восприняв их, как священные дары от посланца Бога, оценившего по заслугам мудрость и благочестивость старейшин.

Для облегчения общения Семен дал старейшинам имена:

– Ты стать Лука, ты - Матфей, ты - Марк, ты - Иоанн.

Старейшины прониклись исторической важностью момента и дважды дружно провыли сигнал, означающий их восторг перед происходящим. А после этого одноухий Матфей, подслеповатый Лука, хромоногий Иоанн и лишайный Марк впились преданными взглядами в Семена, готовые внимать каждому его слову.

А тот отдал упыркам куклу, не особо понимая, для чего он это сделал.

Но мудрые старейшины вполне обоснованно решили, что раз Оно снизошло до общения с ними и даже пожертвовало им не только свою кровь, но и свое дитя, то явно выбрало народ упырков для достижения оным какой-то еще не ясной им, но без сомнения великой цели.

"А они, хоть и безмерно наивны, но совсем не столь глупы, как считают зоопсихологи", - подумал Оленов, видя, как бережно держат в лапах куклу его собеседники, и сказал:

– Сейчас я вам объяснять жизнь и смысл. А вы потом передать сказанное всюду и везде. А кто не послушаться мои мудрые слова, тот кончить жизнь мучительно и беспощадно. Вы понимать вся моя речь, чурки хвостатые?

Упырки понятливо закивали.

"Я научу вас, твари, Родину любить!" - улыбнулся Семен и продолжил:

– Заповедь первая: любое существо не есть враг, если то не доказать никто. Жрать разумные создания нельзя. Калечить слегка можно, если они шибко обнаглеть и наступать нога ваши лапы или плевать прямо ваши глаза. Вторая заповедь: убивать можно только врага. Враг есть всякий, кто хотеть грабить, калечить и убивать разумное создание, которое не делать никто плохо. Заповедь третья: я есть пророк, другие пророки есть самозванцы, я есть церковь, другие церкви есть ложь и обман. И кто есть верный, тот отныне сам свой пастырь. Заповедь четвертая, нельзя красть чужое добро, надо наживать собственное. Красть можно только вражеские вещи. Заповедь пятая: каждый, кто говорить русский язык, быть преданный родная земля, соблюдать русские законы и обычаи и чтить мой завет - русский, а русский не сдаваться никогда и нигде. Заповедь шестая: Россия - священная наша держава, а кто не любить Россия, тот враг. Заповедь седьмая...

"Как бы сформулировать заповедь насчет того, чтобы не срали во дворах?" - задумался Семен.

Крепко прижав лапами кроваво-красный камни (которые уже через век станут святынями всех народов-аутистов) к груди, все четверо упырков опустились на колени перед посланцем Бога и в благоговейном молчании наблюдали, как высшее существо задумчиво морщит лоб, размышляя как о великом пути, предназначенном великому упыркскому народу, так и о главных проблемах Вселенной.

А о чем же еще оно могло думать? Ведь высшие существа не размышляют о всяких пустяках.