Любимые враги
Шрифт:
– На берегу озера, где тебя нашли, было найдено вот это, - Кокнев вручил Семену второй пакет.
Сержант вытащил из него пару тяжелых темно-зеленых пластинок. И попытался понять, для чего они нужны. Представил себе поверхность покрытую ими. И почему-то подумал о драконьей чешуе.
– Есть мнение, что это от тела Шролла кусочки, - сообщил Кокнев.
– Они состоят из странного вещества. Основные его компоненты - гелий и водород.
– Это, типа, газ?
– О, нет. Сам же видишь - не газ, а броня. Сверхпрочная и сверхлегкая. Ничего ее не берет. Ученым-металловедам - загадка. А военным производственникам - радужная надежда.
–
– Вроде да. Хотя... Странно, он почти не сопротивлялся. Такое ощущение, что на нас эта структура израсходовала не более сотой части своего могущества.
– В смысле? Где-то подальше от Кобо могут скрываться...
– Нет, мы прочесали все планеты Кнаррианской системы и уничтожили все вражеские схроны, вычислив принцип их расположения.
– И что тут не так?
– Судя по ретроспективе происшедших на "Апельсиновке" событий, все главные интеллектуальные и боевые системы противника вышли из строя еще до нашего прилета. С нами вела бои лишь жалкая часть мощного военно-промышленного комплекса врага.
– Это наши постарались. Герои! Я должен был погибнуть вместе с ребятами. И даже помню, что бежал туда...
– В принципе, в залах оружейных складов имелись кое-какие штуковины... В общем, нам еще разбираться и разбираться с кобонками. Но лучше об этом голову не ломай. Доктора тебе рекомендуют переключить внимание на что-либо более приятное для нервов. Они у тебя ни к черту.
– Подумаешь, пару олухов из комендантской роты шуганул слегка. Так ведь они, сударь-майор, совсем распустились. Такого нельзя спускать. Пришлось повоспитывать.
– Она после твоего воспитания обосралась со страху.
– В смысле!?
– Лично читал рапорт от психотерапевта. Им потом двое суток кошмары снились. Черти, упыри и ведьмы разные.
– Народ нынче слабый пошел.
– Другого народа у нас для тебя нет, сударь-сержант.
Семен несколько раз подкинул пластинки из пакета на ладони, слушая их звон, и сказал:
– Странные пластинки. Словно драконья чешуя. И чего мне ними делать?
– сержант потряс пакетом с пластинами.
– А и впрямь на чешую похоже... Бери на память, - предложил Кокнев.
– Считай этот сувенир - еще одной компенсацией за твои, как написал адвокат, "моральные мучения".
– Спасибо, сударь-майор.
– Неизвестный науке сплав, - поведал Кокнев.
– С трудом вырвал их для тебя. Может, глядя на них, чего-нибудь нужное вспомнишь. Смотри, не потеряй!
Оленов закивал и постарался изобразить на лице как можно более глупую улыбку, а сам подумал с несвойственной ему до этого подозрительностью: "Такие штучки о-го-го сколько стоят. Представляю, с каким трудом Кокнев их выклянчил у ученых... Для чего он одарил меня таким сокровищем? Вряд ли всерьез надеется, что с их помощью я по ассоциации чего-нибудь вспомню. Скорее всего, либо в них маячок-жучок, либо... даже и не знаю чего думать".
– Чем займешься в отпуске?
– Самообразованием, наверное, - пожал плечами Оленов.
– Я знаю, что ты, сержант, в последнее время изучал материалы по расам-аутистам и учил язык упырков. И скорее всего, думаешь, что знаешь данный предмет лучше многих. Советую, присмотрись к ним еще внимательнее. Там все не так просто, как кажется.
"Неужто догадался, что я собираюсь вжарить по упыркам?!" - вздрогнул Семен.
– С людьми тоже не так все просто. Одни берут оружие, чтобы защититься от тварей, а другие
– Не буду спорить. Только расскажу одну историю.
Кокнев расстегнул манжету мундира на правой руке и, оттянув рукав к локтю, обнажил на ней старый шрам, идущий от запястья до середины предплечья.
– Специально не стал сводить, - указал взглядом на шрам Кокнев.
– Чтобы помнить.
– О чем?
– Семен в полном недоумении разглядывал шрам на руке майора.
– Это меня один из вуряков цапнул, когда я пруд их чистил вместе с сыном. Я, как и ты, тоже не большой любитель рас-аутистов. И протестовал, когда сын с невесткой завели в своем имении пруд с вуряками. Но ни сын, ни его жена меня не послушались. Уж очень сильно их дочурки уговаривали "завести умненьких зверушек". И вот произошел случай: одна моя внучка упала в пруд, вторая полезла ее вытаскивать и тоже свалилась в воду... Обеих спасли вуряки. Подтащили к берегу и помогли выбраться. Да еще так загомонили, что гувернерша в момент примчалась. Теперь, когда я слышу о том, что где-то кого-то сожрал, загрыз или утопил представитель рас-аутистов, сначала проклинаю их и их покровителей среди людей, а потом вспоминаю о спасенных внучках и думаю о том, что, в принципе, не все так просто, и надо дать этим расам шанс.
– Как именно?
– Ускорив социализацию. Небольшое госфинансирование, раскрутка проекта в СМИ и толпы энтузиастов начнут приобщать к обществу колонии рас-аутистов. И через двадцать-тридцать лет проблема будет решена.
– Именно двадцать-тридцать лет назад, сударь-майор, эту проблему пыталась решить в Голубой Федерации. Там попытались дробить стаи тварей на маленькие семьи с искусственно ограниченной способностью к размножению и расселять те по муниципальным коммунам. Расчет был на то, что их жители смогли приобщить зверушек к цивилизации. Но толерасты подняли шум и заблокировали проект, мотивировав это тем, что колонии рас-аутистов нельзя дробить, поскольку, мол, при этом стираются особенности их уникальной культуры.
– У нас тут, не как у них там, сержант.
– У нас будет тоже самое. Толерастам нужны не программы мирного врастания рас-аутистов в состав той или иной нации, а анклавы зверья, люто ненавидящего людей, и люди, живущие за бетонной стеной, защищающей их от этого зверья.
– Зачем нужны?
– Организации толерастов живут на деньги вненациональных корпораций. Посмотрите на список пожертвований и легко убедитесь в этом. А корпорации, за исключением связанных с производством оружия и освоением космического пространства, вроде моего родного "Роскосмофлота", уже не один десяток лет предают Отечество, разрушая последнее остатки нашей государственности под мутные россказни про прелести "экономического союза секторов", "объединения в галактическое культурное пространство" и "общечеловеческих принципов".
– Ты говоришь, словно оратор на митинге ретроградов.
– Ретрограды правы в том, что идея перехода власти от правительств к корпорациям превратилась в религиозный культ, а карманные общественные организации корпораций - в секты. Кстати, именно ретрограды первыми предупреждали об опасности передачи суперкомпам министерских полномочий. И по сексуальным отклонениям правы. Семья - основа нашей цивилизации. Умрет она, умрем все мы, несмотря на бурный рост продолжительности жизни. Что толку в цивилизации без детей? А вот расы-аутисты плодятся с бешеной скоростью.