Любимый плут
Шрифт:
– Оставим это, Джоко.
– Само собой, – усмехнувшись, он ушел.
Тело Джорджа облачили в новый костюм и послали кучера за преподобным Томасом Динсмором. Через Юнику велели передать девушкам, чтобы они надели свои лучшие одежды и собрались в салоне.
Сама Гермиона, одетая во все черное, с лицом, полузакрытым черной вуалью, приказала занавесить все окна. Огонь в камине почти потух, зато горели свечи в подсвечниках, поставленные в изголовье и в ногах у Джорджа.
Хозяйка всунула пачку банкнот
– Чарли, отыщи Джека Ронси. Вы с Бертом пойдете с ним, чтобы он помог вам привести тех двоих обратно.
Тот сжал руку в кулак, проверяя ее толщину. Его брони напряженно сошлись у переносицы.
– Кого?
– Мелиссу Торн и Джоко Уолтона.
– Проклятье! – воскликнул Чарли, слегка разжав кулак с денежной пачкой. – Разве у нас еще мало неприятностей, леди Гермиона?
– Гораздо меньше, чем будет у них, – ответила она.
– Легавые тоже их ищут, – напомнил он. – Может выйти так, что мы найдем их, а легавые схватят нас. Нам не хочется нарываться на них.
Рот Гермионы стал похож на тонкий, бледный шрам на белом лице.
– Тогда постарайтесь найти их первыми.
– Его чертовой светлости не понравится, если сюда вернутся легавые, – Чарли кивнул в направлении лорда Теренса, который наконец отключился в кресле. Его рот был открыт, пьяный храп громко раздавался в комнате.
Она с жалостью взглянула в его сторону:
– Он согласится со мной. Немедленно найдите этих двоих и верните обратно.
В комнату вошла Кэйт. Ее одежда тоже была черной, хотя и не такого фасона, как у старшей женщины, яркий румянец пламенел на ее щеках.
– Что происходит? Зачем вы дали ему деньги? Что вы собираетесь делать?
– Не твое дело, – огрызнулась Гермиона.
– Для чего вы дали ему деньги? Гермиона подошла к Чарли:
– Иди и выполняй.
– Слушаюсь, леди Гермиона, – он пожал плечами и вышел.
– Что это за дело? – не отставала Кэйт. Старшая женщина поежилась:
– Он пошел возвращать эту девчонку обратно. Кэйт яростно затрясла головой:
– Нет! Зачем?! Нам не нужно больше связываться с ней, а тем более – с ее сестрой. Эта девушка все время говорила о своей сестре. Она говорила, что Мария Торн – так зовут ее сестру – будет искать ее, пока не найдет. И так и вышло. Ее сестра появилась здесь прошлым вечером и привела с собой полицейских. Ради Бога, леди Гермиона, оставьте их в покое.
– Если Мария Торн попытается помешать нам, Чарли позаботится о ней.
– Эта куча мускулов даже не знает, где искать ее.
– Ее найдет Джек Ронси. Руки Кэйт сжались в кулаки:
– Вы все погубите и отправите всех нас под суд.
– Лорд Монтегю защитит нас. Кэйт повела рукой в его сторону:
– Еще бы, защитит. Этот пьяный педик, этот собачий хрен…
Леди Гермиона влепила ей пощечину. Кэйт не шелохнулась. Ее темные глаза запылали. Леди Гермиона затрясла ладонью и схватилась за нее, словно ушиблась больше, чем та, которую она ударила.
– Не смей так говорить о нем! Чтобы я никогда
Голос Кэйт прозвучал, словно шорох сухих листьев по заледеневшей мостовой:
– Я уверена, что его обзывали и похлеще, и обзывали женщины похуже меня. Он – то, что я сказала, и даже больше. Это его вы должны обвинять во всем. Все это вышло из-за него. Не забудьте, что это он забрал у вас сына.
– Ему был нужен сын.
– Тогда он должен был взять вместе с сыном и мать.
– Он – лорд, а я… – Гермиона не смогла продолжить. Ее плечи поднялись и беспомощно опустились.
– Сейчас 1884 год, – отмахнулась Кэйт. – Если кто и придерется, то только старая кошелка в Букингемском дворце. Даже собственные сыновья не обращают на нее внимания.
– Все было по-другому в 1866 году.
– Вы – полная и отъявленная дура, – покачала головой Кэйт.
Гермиона опустилась в кресло, в первый раз с тех пор, как десять часов назад вошла в «Лордс Дрим».
– Кэйт, – устало прошептала она. – Я любила его.
– Вот персона, которую я не ожидала увидеть здесь снова, – Герцогиня стояла на лестничной площадке, упершись одной рукой в бедро.
Мария устало побрела к ней вверх по ступенькам.
– Я все еще скрываюсь.
– Конечно, мне следовало бы помнить. Инспектор Ревилл не знал об этом месте… – она выдержала многозначительную паузу. – До сих пор.
– Инспектор Ревилл? – взглянула вверх Мария.
– Твой друг. Ты, кажется, везде разгуливаешь с ним.
Мария встряхнула головой. Усталость и тревога вымотали ее тело, но она считала, что ее рассудок пока еще работает ясно.
– Я не понимаю.
– Еще как понимаешь, – не сделав ни шагу назад, чтобы позволить Марии пройти, Герцогиня выставила руку поперек узкого прохода. – Странно, как кстати этот легавый появился прошлой ночью. Просто вышел из темноты и заговорил с тобой.
– Я была напугана не меньше, чем ты. Я даже не предполагала, что он может оказаться там.
– Можешь не продолжать, – язвительно усмехнулась Герцогиня. – А то меня стошнит.
Голову Марии словно стиснуло стальным обручем. В висках у нее застучало. Она закрыла глаза, отказываясь понимать, что пререкается с женщиной, которую считала если не подругой, то, по крайней мере, приятельницей.
Следующая мысль прояснила ее рассудок. Она оставила свою сестру в постели и тащилась сюда по улицам только по одной причине:
– Где Джоко?
Глаза Герцогини блеснули огнем:
– Вот что тебя заботит. Он ушел. Теперь он бегает и от легавых, и от сутенеров. Я предупреждала тебя – не навреди ему. Стой! Я не пущу тебя!
Тоже разозлившись, Мария пригнула голову и оттолкнула женщину в сторону.
– Где он?
– Я тебе уже ответила. Мария схватила ее за плечи:
– Где Джоко Уолтон?
– Снаружи ждет Ревилл?
– Нет. Не думаешь же ты, что я привела его сюда к тебе, Панси и Бет. Не будь глупой.