Любимый ученик Мехмед
Шрифт:
Юный султан не хотел поддаваться лести. Прожевав очередную ложку плова, он спокойно произнёс:
— Мои решения не могли бы состояться, если бы я не получал хорошие советы. Распределение должностей я обсудил с Заганосом-пашой по дороге из Гелиболу сюда. Благодаря письмам, которые ты слал ему в течение четырёх лет, Заганос-паша был очень хорошо осведомлён обо всех придворных делах, хоть и жил вдали от столицы. Благодаря твоим письмам Заганос-паша знал, с кем больше всего дружен Халил, а с кем — не очень. Мои разумные решения не могли бы состояться без Заганоса-паши и без тебя.
Шехабеддину-паше
— Благодарю, мой повелитель. Я рад, что сумел принести тебе пользу. И сейчас, если мне будет позволено, я также хотел бы оказаться полезным.
— В чём именно?
— В том, чтобы удержать твоё преимущество. Ты разлучил Халила-пашу с его главным союзником Исхаком-пашой, но нельзя позволить, чтобы они снова договорились.
— А зачем им договариваться? — удивился Мехмед. — Исхак-паша захочет сделать это, только если буде недоволен, но он доволен, потому что поучил от меня высокую должность.
Шехабеддин всё продолжал восхищаться решениями своего господина, то теперь это звучало искренней:
— Да-да. Я сам видел, как Исхак-паша был доволен, услышав твоё решение. Главный начальник над всеми войсками в Азии — очень удачное назначение. Пускай едет отсюда в Азию и больше не ходит в гости к Халилу, и не говорит с ним. А переписываться эти двое вряд ли станут, ведь то, о чём они могли говорить в доме Халила, опасно доверять бумаге.
— Значит, нам нечего опасаться, — подытожил Мехмед, но евнух тут же возразил:
— Увы, я не могу сказать так о себе. Я опасаюсь, что Исхак-паша совершит глупость, если Халил станет склонять его к этому. Я опасаюсь, что Халил отправит Исхаку тайное письмо, где будет говорить о тебе дерзкие слова, а Исхак не удержится и ответит, даже понимая всю опасность этого шага. Он поступит глупо, но нам это всё равно повредит.
Мехмед покачал головой:
— Как можно уберечь кого-то от глупости? От неё не убережёшь.
— Можно попробовать, мой повелитель, — вкрадчиво проговорил евнух.
— Как?
— Думаю, Исхак-паша станет по-настоящему предан тебе, если оказать ему ещё одну милость. Отдай ему Алиме-хатун в жёны.
И опять в евнухе проявилось сходство с женщиной. Только что была заботливая мать, а теперь ещё и сваха! Из-за этих мыслей Мехмед не сразу сообразил, кого собрался Шехабеддин выдать замуж.
— Погоди, — нахмурился юный султан. — Ты говоришь про ту Алиме-хатун, которая была женой моего отца?
— Да, повелитель, — поклонился евнух. — Она принесёт нам пользу, если будет жить в гареме Исхака-паши, а не в здешнем гареме.
Мехмед преисполнился недоумения:
— Но ведь у неё на руках младенец, маленький Ахмед. Пусть он — мой брат, но она не оставит его мне. Получается, я должен отдать своего брата на попечение Исхаку-паше? Не слишком ли большая честь?
— Конечно, отдавать не следует, — поспешно согласился евнух: — Мы устроим брак Алиме-хатун с Исхаком-пашой лишь после того, как твой брат умрёт, а этого можно ожидать скоро. Маленький Ахмед оказался зачат тогда, когда здоровье твоего
Многие при дворе удивлялись даже тому, что ребёнок появился на свет, ведь Алиме-хатун была старше матери Мехмеда и родила маленького Ахмеда в сорок лет. Чудо! Особенно для жены султана, ведь престарелый Мурат собрал довольно-таки большой гарем, где, конечно, жили женщины несравнимо моложе.
Маленький Ахмед стал вторым ребёнком Алиме-хатун, а двадцать пять лет назад она родила своего первенца, который, едва ступив в пору юности, внезапно умер.
Неожиданная смерть стала причиной того, что Мехмед, в то время одиннадцатилетний, оказался единственным наследником престола, был перевезён в Манису, впервые за многие годы увидел отца и нагрубил ему, упрекнув в невнимании, но Алиме-хатун вряд ли слышала об этом, а если и слышала, то забыла.
Она в те годы печалилась о своей потере. К тому же, будущее не предвещало этой женщине ничего значительного, ей предстояло тихо доживать в гареме, ведь возраст уже не позволял соперничать с юными наложницами.
Так она и жила — тихо и скромно, но два года назад вдруг попалась на глаза своему мужу, и тот счёл её привлекательной. Алиме-хатун снова удостоилась супружеского ложа и даже забеременела. Удивительно! Спустя столько лет забвения! И так же удивительно казалось то, что эта женщина, несмотря на возраст, счастливо разродилась, а в довершение череды счастливых событий ребёнок оказался мальчиком. Его назвали Ахмед.
Когда Мехмед впервые услышал эту историю, то подумал: «Наверное, моя мать надеялась на что-то подобное. Надеялась, что мой отец однажды увидит её и снова оценит. Вот Алиме-хатун ждала-ждала и дождалась, а мать умерла, ничего не дождавшись».
Эти мысли стали лишним поводом не любить нового брата. Ни одного из своих братьев Мехмед не любил. Все они только мешали ему так или иначе, а этот маленький Ахмед одним своим существованием вызывал чувство досады.
— Что ж, подождём и увидим, сколько он проживёт, — согласился Мехмед.
— А не желает ли мой господин поторопить ход событий? — вкрадчиво спросил Шехабеддин. — Ты властен над всеми в своём государстве. В том числе над своим братом и его жизнью. Если ты повелишь, его жизнь окончится.
Евнух очень хорошо изучил своего господина, поэтому не боялся говорить так. Шехабеддин знал, что юный султан не разгневается и не закричит: «Как ты смеешь предлагать мне такое!?»
— Я не вижу достаточной причины отдавать повеление, — спокойно произнёс Мехмед, но разговор ему всё же не нравился. Теперь стало понятно, почему Шехабеддин попросил своего господина не приглашать никого к трапезе, однако оставалось непонятным, почему евнух решил говорить о маленьком Ахмеде сам, без Заганоса-паши. Знал ли Заганос о том, что задумал Шехабеддин? Юный султан был совсем не уверен в этом, и потому беседа ему не нравилась.