Любишь — беги

Эмс Алиса

— Влад…

— Сначала поешь, — перебил меня он, на что я с радостью согласилась — сейчас я уже и не помнила, когда ела в последний раз.

Влад следил за мной с пугающим равнодушием и, как только я доела булочку, спросил:

— Итак, мне хотелось бы знать цель твоего приезда. Ты нашла медальон или вспомнила, где оставила его?

Именно эти вопросы я и ожидала услышать.

— Ни то, ни другое, — вяло ответила я, и, посмотрев ему в глаза, решительно заявила: — Я знаю, кто вы.

Влад удивленно вскинул брови.

— Неужели?! И кто?

— Вы — брат моей мамы. И мой дядя.

Влад смерил меня ледяным взглядом и также холодно произнес:

— Если бы я имел намерения

поддерживать родственные связи, я бы сообщил тебе об этом при нашей первой встрече. Да, Лада была моей сестрой, но это не значит, что ты можешь называть меня дядей.

Я прерывисто вдохнула. Мне стало горько оттого, что этот симпатичный, уверенный в себе мужчина, брат моей мамы, так упорно возводил стену между нами. Он вел себя так, словно я собственными руками убила его сестру и свою мать! От отчаяния я готова была расплакаться и, едва сдерживаясь, сказала звенящим от волнения голосом:

— Послушайте, Влад, я не знаю, что там произошло у вас с моим отцом, но это еще не повод отталкивать меня. Вы второй и последний родной мне человек, и я не готова отказываться от вас.

Влад невесело усмехнулся и, красноречиво взглянув на дорогие часы, проронил:

— У нас разные желания, Эмма.

— Возможно, вам это не нужно, и мой приезд кажется вам странными, но я ничем не заслужила ваше презрение и этот холодный взгляд, — горячо продолжила я. — Сейчас я гоню от себя обиду и не слушаю свою гордость, только потому, что вы нужны мне. Вы добрый и хороший человек, я уверена в этом, так неужели вы не сделаете хотя бы один шаг мне навстречу? Знаете, я очень рада, что вы вломились в мою квартиру и перевернули все вверх дном. Вы вовремя появились в моей жизни, и, я думаю, это неспроста. Мне нужна ваша помощь. Я не справлюсь одна. Мне некуда идти. Вспомните о своей сестре, думаю, ей было бы больно оттого, что вы оттолкнули ее дочь, когда больше всего были нужны ей. Ради нее, пожалуйста, позвольте мне остаться у вас. Когда я придумаю, как жить дальше, я обязательно уеду, и, если вы захотите, больше никогда не побеспокою вас и ничем не напомню о себе. Но сейчас вы единственный, к кому я могу обратиться. Пожалуйста, помогите.

Я замолчала, взволнованно дыша. Теперь Влад с интересом разглядывал меня, и я очень надеялась, что мои слова тронули его сердце.

— Так ты сбежала от отца? — спросил он со вздохом.

— Я сбежала из дома, а не от папы.

— И я должен тебя приютить?

— Пожалуйста, ненадолго.

— Откуда ты взялась на мою голову? — снова вздохнул Влад.

— Вы сами появились в моей квартире!

— Но я ушел, и даже попрощался.

— А я вот пришла…и не хочу прощаться…

— Мне прекрасно жилось без тебя, Эмма.

— Нисколько не сомневаюсь! Мне тоже неплохо жилось без вас. Но сейчас я в трудном положении и прошу вашей помощи. Неужели вам совершенно плевать на племянницу?!

Влад не ответил, но по его взгляду я поняла, что угадала. Да, ему было плевать.

— Так я права? — не отставала я. Пусть уж скажет прямо, если это так.

— Мне совершенно не до тебя, Эмма, — ушел он от прямого ответа.

— Я не прошу вас любить меня и заботиться обо мне. Просто позвольте остаться у вас! У мамы не могло быть такого черствого брата! Вы же не такой! Пожалуйста, не гоните меня! Я постараюсь как можно реже попадаться вам на глаза и даже не буду разговаривать с… — Все-таки я не сдержалась — в один миг глаза переполнились слезами, и я замолчала, чтобы окончательно не разреветься.

— У тебя характер Лады, — задумчиво произнес Влад.

— Я не знаю, какой она была, — смахнув слезы, сказала я. — Мне никто не рассказывал о ней.

— Она была очень доброй, скромной и забавной, но иногда могла быть твердой

и решительной, и в такие моменты ее не интересовало мнение других. Также было и с ее свадьбой, — тихо сказал Влад. — После смерти родителей, я взял на себя все заботы о сестре. Мы всегда были вместе: росли, учились, работали… Думаю, не было крепче дружбы, чем у нас. Но с появлением твоего отца она отдалилась от меня. Мне не нравился Алексей. Он был неподходящей парой для нее. Но Лада ничего и слышать не хотела об этом. Тогда я поставил ее перед выбором: я или Алексей. Глупый выбор, я понимаю. Конечно, она выбрала его, и я исчез из ее жизни. Теперь я раскаиваюсь в том, что бросил ее одну с этим сумасбродом. Я не приехал, когда она умерла, не мог видеть ее мертвой и не был уверен в том, что не убью твоего отца. Мне есть от чего чувствовать себя виноватым перед нею, и, возможно, ты — мой шанс искупить свою вину. Так и быть, я позволю тебе остаться, Эмма. Ради Лады и ради того, чего я не сделал для нее. Так мне самому будет легче.

Я почувствовала невероятное облегчение и прошептала:

— Спасибо, Влад.

Он оперся локтями о стол, внимательно глядя на меня. В его взгляде больше не было холодного отчуждения.

— Но жизнь, которую я веду, не подходит для молодой девушки, Эмма. Здесь не те условия.

— Ничего, я справлюсь. Даже хорошо, что тут такая глушь.

Он вдруг улыбнулся:

— Связалась не с теми людьми?

— Вроде того, — вздохнула я. — Абсолютно не с теми. Но вы не волнуйтесь — я никого не убила и меня не преследует полиция. Ничего такого.

— А что же тогда?

— Парень, — нехотя призналась я. — Бегу от него.

Влад усмехнулся:

— А за кем из девчонок твоего возраста не бегают парни? Но ты, должно быть, единственная, кто умчался так далеко. Ладно, закажи нормальную еду. Нужно поесть перед дорогой.

Я подалась вперед всем телом, надеясь, что ослышалась.

— Перед…дорогой? — От дорог мне было уже дурно.

Влад пожал плечами.

— Я ведь предупреждал, что провожу отпуск на краю света. Я остановился не здесь, а в Джазаторе, это еще почти пять часов пути. Так что ешь и поехали!

Я с трудом подавила в себе протяжный стон и, откинувшись на спинку стула, натянуто улыбнулась:

— И какое здесь фирменное блюдо?

Глава 26

Джазатор — одно из самых отдаленных алтайских сел, затерянное среди гор и степей. Мы приехали сюда на старом УАЗике, других машин здесь почти не было. Время от времени на дороге нам встречались всадники, в основном казахи.

Влад привез меня на окраину села к небольшому дому с белеными стенами и массивной покатой крышей. Внутри были две маленькие комнатки и кухня с дровяной печью. Полы покрывали полосатые тканые половики, а стены украшали пестрые восточные ковры. Я с любопытством разглядывала убранство домика, словно явившегося из другой эпохи. С улицы доносилось блеяние коз и протяжное мычание коров. Из окна комнаты, которую Влад определил для меня, были видны отроги горного хребта с белоснежными вершинами. Лучшего места, чтобы бесследно затеряться и быть не могло.

— Так вы здесь работаете или все-таки отдыхаете? — спросила я Влада, когда он растапливал печь.

— И то, и другое, Эмма. И перестань, наконец, говорить мне «вы» — я не такой уж старый.

Я улыбнулась этим словам: невероятный прорыв в отношениях!

— Кажется, археологов в этих местах не жалуют.

Он усмехнулся, но ответил серьезно:

— Это точно. Но я, если хочешь, — ученый-фанатик. Раскопки на Алтае принесли больше вопросов, чем ответов на них. Мне проще найти разгадки здесь, среди этих людей и на их земле, чем в стенах института.