Любить нельзя ненавидеть

Анет_28

Робин облокотился о деревянную балку, зажимая рану на плече. Кажется, к его коллекции шрамов добавится еще один. Менее значимый, но безусловно большой, так как острие стрелы было достаточно широким, такое, словно им собирались убить медведя, или же хорошенько помучить человека. На лбу выступил холодный пот, и мужчина, стараясь смахнуть соленый капли, чуть пошатнулся, а затем, не успев ухватиться за что-либо, начал медленно оседать на пол.

Конское ржание, разлетавшееся по всей конюшне, смешалось со свистом в ушах и теперь раздражало слух противным

низким гулом. Взгляд оставался ясным вплоть до тех пор, пока он не заметил, как знакомая стройная фигура влетела в конюшню и опустилась рядом, касаясь онемевших пальцев лёгкой тканью платья.

— Он… осторо…- пытался ее предупредить, уберечь от человека, которого едва ли лично не убил на этом самом месте. Старался спасти, пока у него еще было время.

— Тихо — тихо, — она, незаметно для присутствующих за спиной людей, сжала его руку.

Робин выдохнул и откинулся спиной на все тот же столб позади него. Стрела дернулась в плече, и лучник поморщился от боли, когда острие проникло глубже.

— Не двигайся, — спокойно проговорила она, скрывая волнение за дрожью ресниц и нервным облизыванием губ, — срочно позовите лекаря.

Робин слабо усмехнулся и сильнее сжал холодную ладонь, дрожащую в его руке.

Она боялась. За него.

Это было последнее, о чем он подумал прежде чем потерять сознание.

Робин пришел в себя поздним вечером. Лишь маленький лоскуток красного зарева виднелся далеко за горизонтом, да и тот через пару минут совсем исчез. Лес погрузился в темноту, утонул в ней, укутался словно в теплое темное одеяло, переплетая еловые ветви с черными лентами неба. Луна не беспокоила небо своим мерцанием. Ее просто не было.

Он очнулся не в своей комнате, в какой-то другой, намного меньше и плотнее заставленной. Мужчина приподнялся на кровати и старался осмотреться, что было почти невозможно первое время, пока глаза не привыкли к темноте. Множество силуэтов каких-то мелких вещиц непонятной формы заполнили незнакомую разбойнику комнату. Он не старался разглядеть их.

Приподнявшись, лучник ощупал свое тело, из которого, по его последним воспоминаниям, торчала стрела. На нем остались только брюки. Плечо и грудь перевязаны белой тканью, слегка потемневшей от крови. Робин сел, а затем встал на ноги, удивляясь отсутствию боли в плече. Ему знакомо это тянущее чувство от новой раны, знаком зуд на коже, когда ранение начинает затягиваться и перерастать в шрам. Ничего из этого он не почувствовал, и только наличие повязки подтверждало его ранение.

Робин не стал утруждать себя поиском рубашки, полагая, что скорее всего ее изрезали, дабы аккуратно вынуть стрелу. Он на ощупь пробрался к двери и вышел в освещенный коридор.

Неужели его просто бросили в чулане как больное животное? Она бы сделала это? Все лишь бы унизить и заставить почувствовать себя бесполезным и никчемным.

Робин шел по незнакомому коридору, удивляясь, как его вообще в той же самой конюшне не оставили. Оттуда он хотя бы нашел выход, и не плутал бы по непонятным лабиринтам.

Да где он вообще?!

Если бы вместо свечей на стене были окна было бы куда проще, но увы, нет. Все, что

ему остается — это идти наугад, плутая в неизвестной части замка.

Нет, разбойник не ошибся, он действительно слышал шаги. Кто-то стремительно приближался, и Робин не успел сосредоточиться на звуке, но кошачья реакция позволила разбойнику безошибочно определить, когда появится незнакомец, а затем напасть на него со всей силой, которое позволяло ему его ослабшее тело. Похоже, даже этого было достаточно, чтобы прижать спешившего к стене с такой силой, что тот ахнул, но тут то разбойник и понял, от чего ему было так легко усмирить шедшего.

— Робин? — хриплым от неожиданного удара голоса просипела она.

— Реджина, прости, — лучник ослабил хватку, позволяя Королеве откашляться и перевести дух после быстрой ходьбы.

Он отошел на пару шагов, наблюдая за ней сквозь чуть мутный взор. Она выглядела взволнованной и… испуганной? Нет, он не хотел, чтобы это был испуг, но что-то определенно тревожило ее, будь то его ранение или же собственные переживания. Как он желал, чтобы это оказалось первое.

На ней было темное фиолетовое платье, с пышными рукавами и глубокими вырезом, по которому то разбойник и опознал своего незнакомца. Волосы были распущены, словно она только что вынула из них все шпильки, позволив потоку пышных темных волн рассыпаться по спине.

— Реджина, я…- она перевела на него встревоженный взгляд, а затем осмотрела лучника с ног до головы, — человек, который напал на меня. Тебе надо быть осторожней… он…

Робин почувствовал приступ тошноты и закашлялся. По губе скатилась капля крови.

— Робин, — женские руки обвили плечи и заставили поднять глаза.

Холодная ладонь прошлась по его щеке, легла на лоб, стирая выступившую испарину.

— У тебя жар. Нужно немедленно вернуть тебя в кровать.

— Нет, я не пойду, — одной рукой он крепко сжал ее запястье, стараясь удержать от побега, а другой облокотился о стену, чувствуя невыносимую слабость.

— Тише, — она придержала его, когда Робин начал опускаться на пол, а затем приложив руку к горячему лбу забрала слабость и боль. Насколько ей позволяла это собственная усталость.

— Ты волшебная, — прошептал он, задерживая ее ладонь на своем лице.

Она улыбнулась и подушечкой пальца провела по тонкой губе, стирая кровь.

— А ты горячий.

— Поверь мне, я знаю, — она улыбнулась, но хриплый кашель разбойника снова вызвал тревогу на лице.

Больше не произнесла ни слова, лишь взмахнула рукой, и теплое фиолетовое облако дыма окутало обоих, перенося их в покои Королевы.

Реджина сняла повязку, с удовлетворением заметив, что мазь, приготовленная лекарем, помогла, пусть и не в такой степени как ее магия, с помощью которой затягивалось ранение. Кажется, в организм попала инфекция, только этим можно объяснить высокую температуру и бессвязную речь, которая продолжалась около получаса.

— Ты очень красива, когда сосредоточена. И всегда красивая.

Через полуопущенные веки Робин наблюдал за тем, как Реджина обрабатывает его рану, охлаждая горящую кожу влажным куском ткани.