Любить нельзя ненавидеть
Шрифт:
— Больше не будет мести, — начала она, сохраняя серьезный взгляд, словно давала присягу на их «долго-и-счастливо», — угроз, никаких нападений и просто траты времени за бумагами королевского двора. Новая жизнь и новый дом, я обещаю тебе.
Робин улыбается ее детской серьезности, снова целует и, подминая ее под себя, нависает сверху.
— Мой дом здесь, — едва касается губами шеи, чуть ниже бьющейся в бешенной агонии артерии, прямо над впадинкой ключицы. — Рядом с тобой и в тебе. Где бы ты не была, даже в аду, я буду с тобой. Не смей оставлять меня. Никогда больше не ври мне, Реджина. Иначе
— Это угроза? — дрожа от теплого касания, дышит через раз, боясь спугнуть этот волшебный момент.
— Да, я угрожаю вам, Ваше Величество, своей любовью. Это может испугать Королеву?
— Возможно, это единственное, чего она боится, — без тени улыбки посмотрела ему в глаза, словно он, и правда, стал ее единственной фобией. — Потому что я люблю тебя, Робин Гуд, — поднимается к его губам, выдыхая эту фразу в них, едва касаясь.
— Я уж думал, что ты никогда не признаешься, — игриво отвечает лучник, проведя пальцами по дрогнувшей щеке.
Он заворожен ею, зачарован.
— Не хотела испытывать судьбу. Но я люблю тебя, очень — улыбается, вновь повторяя.
— И я тебя. Просто безумно, — прикасается к ее лбу своим, тихо шепча эти слова. — Не могу представить, что мог лишиться тебя.
Она улыбается ему, его словам, чувствует, как сердце заполнено до краев этой нерушимой любовью к лучнику, к тому самому разбойнику, что заявился на порог ее дворца и впредь не посмел его покинуть. К мужчине, который столько раз угрожал ей расправой, сам же от расправы спасал, продлевая ей жизнь каждым своим действием, оберегая ее для себя до этого самого момента. Теперь она может надеяться на лучшее и поверить, что то самое обещанное «долго-и-счастливо» наконец-то настигло ее. Пыльца феи не соврала, лишь утаила, как долго придется ждать.
— Ты всегда останешься Королевой, Реджина. Для меня, для всех, Мы еще поборемся. Вместе. Сейчас я близок к Белоснежке, как никто другой.
— Мне это не нужно.
— Замок, престол… месть?
— Только ты.
— Но твой план заключался в том, что Белоснежка поверит мне. Разве нет?
— Возможно я думала об этом. Может быть, когда-нибудь нам наскучит тихая жизнь простых людей в потерянном домике в лесу, — по-детски улыбается, обхватывая ее за шею. — А пока я понятия не имею, что будет дальше. Но мне с тобой хорошо. Очень. И я хочу вдоволь наслаждаться жизнью, о которой мечтала почти с детства.
— Значит, ты со мной?
— Всегда…
========== Эпилог. ==========
Разноцветное конфетти украсило пол точно мозаика. Беспорядочное кружение пестрых бумажек вызвано юбками платьев и безостановочными ударами каблуков. Пестрота — название этому вечеру. Бал в честь дня рождения Белоснежки просто не мог пройти иначе. Обилие цветов, блеск, никакой претенциозной роскоши. Больше похоже на праздник принцессы, но девушка обожала маскарады.
— Отсутствие вкуса передается по наследству, — прошептала Реджина, когда вошла в зал под руку с Робином.
— Не будь так категорична, милая. Мы пришли повеселиться, помнишь? — разбойник заботливо убрал темный локон за край бордовой маски.
— Да, знаю.
И все же, у Реджины были иные цели. Менее
— Туфли ужасно жмут.
— Нужно было выбрать другие, — усмехнулся Робин, придерживая брюнетку за руку.
— Ты просто гений, Локсли.
— Реджина, — мужчина осадил ее тяжелым взглядом, а затем стремительно прильнул к налитым алым цветом губам, вызывая у их обладательницы легкое головокружение.
— Ты невыносима, знаешь?
— Знаю, — довольно улыбнулась волшебница.
Скрытые за масками лица без конца улыбались, словно заведенные куклы, которые плясали в честь своей королевы. Сегодняшний день, в прочем, как и все ему предшествующие, не мог обойтись без высокого торта и праздничного салюта. Реджина помнит, как в эти дни Леопольд совсем не появлялся во дворце, дабы объехать лучших мастеров, портных и садовников, чтобы именины его многообожаемой дочурки прошли просто идеально. Это стоило того, чтобы ждать праздника почти так же сильно, как и сама Белоснежка.
— О чем ты думаешь? — внезапно появившийся рядом Робин заставил ее вздрогнуть от неожиданности и податься назад, облокотившись на его грудь.
— Как хорошо, что все считают меня мертвой, — ответила королева, удобнее устраиваясь в объятьях разбойника, тепло которого согревало открытую спину.
В этом платье она чувствовала себя, мягко говоря, не комфортно, но этот наряд был под стать маскараду: броский и глупый — по мнению самой Реджины.
— Почему?
Лучник выглядел не лучше. Хотя у мужчин более-менее сохранился классический стиль, но обезображенный пышными рюшами и перьями, потерял малейший шанс остаться в гардеробе доброй половины гостей. Белоснежка сама установила такой дресс-код, поручив швеям создать эскизы и разослать всем гостям.
Письмо с таким приглашением получила и некая чета Миллс. Падчерица не побоялась созвать столько народу, в основном более богатую ее часть. И обладатели прекрасного поголовья Дистриэ, а именно Роберт и Рейвен Миллс.
— Не хотела бы, чтобы мое имя носил подобный «праздник».
Оставшись на балконе совершенно одни, они позабыли о скором завершении торжества. И лишь когда заиграла последняя мелодия для медленного танца, Робин развернул Реджину к себе:
— Почти полночь. Самое время для моего подарка.
Робин поднес теплую ладонь к своим губам, наблюдая за ее реакцией.
— Какой подарок? — хитрая улыбка в обмен на удивленный взгляд. Она не могла забыть Рождественское обещание.
— Миледи, позвольте пригласить вас на танец?
Казалось, он и не спрашивал ее разрешения. Скорее настаивал. Сильная ладонь давила на талию достаточно, чтобы не позволить отступить, но все же еще оставляла за ней право выбора.
— Танец?
— Да.
О, тот томный взгляд, последовавший за словами, заставил Робина возжелать ее больше, чем позволяло место и время. Он еще накажет ее за эту провокацию, а пока лучник притянул Королеву к себе, дразня дыханием ее губы.