Любить того, кто рядом
Шрифт:
Открываю банку и кладу две ложки кофе в горячую воду, коричневые крупинки тают на глазах. Делаю глоток — и же опять вспоминаю маму. Всякие мелочи, вроде растворимого кофе, постоянно напоминают о ней, о моей огромной потере. Когда меня охватывает тоска, я обычно звоню Сюзанне, и иногда это помогает по той простой причине, что сестра чувствует то же самое. И хотя у нас были очень разные отношения с мамой (Сюзанна в полной мере унаследовала ее упрямство, что часто мешало им понять друг друга). Но мы родные сестры, рано оставшиеся без матери, и действительно очень привязаны друг к другу. Но сейчас я решаю не звонить Сюзанне, потому что иногда
Я открываю «Таймс», нахожу колонку о стиле и читаю там про моду на леггинсы, появление которой Марго предсказала еще год назад. Медленно допиваю безвкусный кофе — и как только мама могла пить его годами? — иду в спальню, заправляю кровать, разбираю дорожную сумку, сортирую постиранные носки, затем чищу зубы, принимаю душ и одеваюсь. Все еще не ощущая в себе достаточно душевных сил для осуществления задуманного, расставляю книги на полках в алфавитном порядке: давно собиралась это сделать, да все как-то руки не доходили. Напоследок провожу рукой по ровной шеренге книжных корешков и радуюсь наведенному в квартире порядку — теперь бы также успешно разобраться в том хаосе, который у меня в голове.
В одиннадцать двадцать пять я наконец собираюсь с духом и звоню Лео. К моему облегчению и в то же время разочарованию, трубку никто не берет. В конце концов, я оставляю голосовое сообщение: на одном дыхании выдаю то, что сочиняла в течение последних тридцати шести часов — и пока мы с Грэмами ходили в церковь, и обедали, и катались по Атланте, рассматривая дома, выставленные на продажу, и пока летели с мужем обратно в Нью-Йорк.
Суть моего сообщения сводится к следующему:
а) впечатлена тем, что Лео лично знаком с Дрейком Уоттерсом (отчего бы не подольститься? — мне все равно, а ему приятно),
б) тронута, что он предложил мне эту работу,
в) с огромным удовольствием взялась бы ее выполнить, однако…
г) немного не по себе от перспективы возобновления наших отношений, и было бы лучше свести общение к минимуму.
В последний момент я решаю добавить:
д) считаю это необходимо сделать хотя бы из уважения к своему мужу.
Главное, чтобы Лео не вообразил, будто он может испортить наши с Энди отношения или будто я собираюсь скрывать от супруга факт работы с бывшим бойфрендом.
Выговорившись, кладу трубку, и впервые за несколько недель, которые прошли с момента нашей встречи с Лео, на душе у меня становится спокойно. Возможно, записанное мной сообщение объективно нельзя рассматривать как классический пример послания об окончательном и бесповоротном разрыве отношений, однако, с моей точки зрения, так оно и есть. Это сообщение как контрольный выстрел. И что самое потрясающее, я смогла ответить Лео отказом! И это притом, что у меня было довольно веское основание (подумать только, сам Дрейк Уоттерс!) увидеться с ним, поболтать о том, о сем, а затем, возможно, обсудить и довольно болезненный вопрос «Что же все-таки тогда между нами произошло?». Нет, я не воспользовалась этим предлогом, я ответила резким отказом, чуть ли не щелчком по носу. И это не потому, что я не смогла бы просто по-дружески общаться с Лео, а потому, что я не хочу с ним общаться. Нет — и точка.
Интересно, как Лео воспримет мое сообщение: будет он огорчен, разочарован или останется равнодушным? В любом случае, думаю, он удивится, осознав, что его чары, некогда столь сильные, больше на меня
Незаметно проходят день за днем. Я, как обычно, хожу на работу, и мысли о Лео все реже посещают меня. Иногда даже кажется, что файл с его именем вот-вот сотрется в моей памяти. В один из таких дней я сижу в своей лаборатории на пятом этаже промышленного склада на углу Двадцать четвертой улицы и Десятой авеню. Вместе со мной это помещение арендуют Джулиан и Сабина, фотографы, работающие в тандеме, и Оскар, полиграфист, издающий брошюры по искусству и охране природы. Мы вчетвером проработали в этом довольно скромно обставленном офисе уже два года и успели подружиться.
Худощавая и бледная Сабина, несмотря на анемичную внешность, довольно темпераментна и болтлива. По разговорчивости она здесь уступает разве что радио Би-би-си, которое Оскар всегда включает на такую громкость, что звук слышно, но их слов ни за что не разобрать. Сегодня Сабина рассказывает про последнюю выходку своих детей-тройняшек: они бросили в унитаз коллекцию старинных запонок ее мужа. Запонки застряли в трубе, водой залило лестницу и квартиру внизу. Рассказывая о своих приключениях, Сабина весело хохочет, потому что, по ее словам, «ничего другого ей просто не остается». Лично мне кажется, на самом деле Сабине по душе вся эта история, ведь она то и дело жалуется, что ее муж — редкий скряга. Мне нравится слушать болтовню Сабины, особенно когда я работаю над каким-нибудь несложным и не слишком интересным проектом, вот как сейчас. Если конкретно, то я занимаюсь тем, что затушевываю прыщи на лице подростка скейтбордиста, облагораживая его фото для рекламы студии звукозаписи.
— Ребята, как вы думаете, не подкорректировать ли мне этому малышу подбородок? — обращаюсь я к присутствующим.
Оскар, сдержанный британец с легким намеком на юмор, на миг отвлекается от работы, бросает беглый взгляд на снимок и тут же возвращается к своим ящичкам с сурьминисто-свинцовыми литерами в деревянных рамках. С утра я немного постояла у него за спиной, полюбовалась его работой и выяснила, что сейчас он верстает книгу о каком-то художнике, используя любимый викторианский шрифт. Обожаю смотреть, как трудится Оскар: может, потому, что его занятие совсем не похоже на мое, а может, потому, что оно несколько экзотично и старомодно.
— Оставь ребенка в покое! — требует Оскар.
Сам он в это время готовит бумагу к печати, возится у станка и недовольно бормочет что-то про «псевдопластическую цифровую хирургию».
— Вот именно, Эллен, хватит по пустякам придираться к человеку! — вторит Оскару Джулиан, вернувшийся с очередного перекура, словно это не он буквально вчера занимался цифровым облагораживанием бедер дюжины худосочных моделей.
Я весело отвечаю:
— Так и быть.
Из трех соседей по офису больше всего мне нравится Джулиан — по крайней мере, у нас с ним много общего, почти ровесники, его спутница жизни — энергичная нерадостная девушка по имени Хиллари — тоже юрист, как и мой Энди.