Любить – значит страдать
Шрифт:
– Я умерла, – призналась я. – Не знаю, что произошло.
И тут я почувствовала тепло его руки. Он сжал мою ладонь, и мне сразу стало спокойнее, хотя почему-то сильнее обычного забилось сердце. Я поспешно отдернула руку. Джонатан сделал вид, что не заметил.
– Эмма, – снова привлек он мое внимание. – Скажи, ты хочешь наконец спать спокойно?
Я устало подняла на него глаза:
– Что ты задумал?
– Скажи, ты мне доверяешь?
– Ты что, снова хочешь попытаться меня излечить? –
– Да, – ухмыльнулся он. – Думаю, это может сработать. По крайней мере, поможет. Ну что, ты мне разрешаешь?
Я не верила своим ушам. Но Джонатан смотрел на меня умоляющими глазами. Обреченно вздохнув, я сказала с угрозой в голосе:
– Ну ладно, тогда держись! Если твой метод не сработает, я буду будить тебя всякий раз, когда у меня бессонница.
– Ничего, я справлюсь, – торжествующе ухмыльнулся он. – Надевай куртку.
– Что?! – вдруг забеспокоилась я. – Мы разве уходим?
– А ты уж, должно быть, решила, что я буду тебя гипнотизировать, да? – хихикнул он.
Я неохотно влезла в туфли. Джонатан уже подавал мне куртку.
– Итак, как там твоя подготовка к триатлону? – Я решила нарушить неловкое молчание, неожиданно возникшее, когда мы направлялись к пикапу Джонатана.
– Ты что, серьезно? – расхохотался Джонатан.
– Ну надо ведь о чем-тоговорить, – насупилась я. – И у меня такое чувство, будто мы возвращаемся в Уэслин. И если внутренний голос меня не обманывает, мне хотелось бы, чтобы ты все объяснил, пока я не заставила тебя повернуть обратно.
– Подготовка идет отлично, – заявил Джонатан. – Правда, я давно не катался на велосипеде. Погода не располагала, но сейчас…
– Ладно, проехали, – виновато посмотрела я на Джонатана. – Прости, мне действительно очень интересно послушать, но, похоже, у меня вот-вот будет разрыв сердца или вроде того.
– Дыши, Эмма, – посоветовал он. – Просто дыши. Медленно и глубоко.
На секунду я вдруг перестала дышать. Сердце билось неровными толчками, ужасно не хватало воздуха.
– Эй, погоди! – Неожиданно меня словно что-то ударило. – Откуда ты знаешь, куда ехать?
– Уэслин – город маленький, – едва слышно рассмеялся Джонатан. – Здесь трудно что-либо скрыть. Нужно только спросить, и люди охотно начинают говорить. Расслабься. С тобой ничего страшного не случится. Обещаю.
Мир, казалось, перевернулся и полетел вверх тормашками. Я закрыла лицо руками и уже не следила, куда и как мы сворачиваем. Но чем быстрее мы приближались к этому месту, тем непреодолимее становилось желание выскочить из машины.
– Ну, давай же, Эмма! Вылезай!
От волнения я даже не заметила, что мы приехали.
– Не могу, – всхлипнула я, закрыв лицо руками.
– Нет, ты сможешь. –
Я оторвала от лица трясущиеся руки. Но глаза открыть не решилась, не в силах справиться с приступом паники.
– Не уверена, что смогу выйти из машины.
Дверь со стороны водителя открылась, потом закрылась. Я, оцепенев, сидела в темном салоне.
– Ты сможешь! – Он мягко, но настойчиво потянул меня за руку. Я открыла глаза и поймала его пристальный взгляд. – Ну, давай же, Эмма! Вперед! – Он казался таким надежным и уверенным.
Я ухватилась за его руку, как за спасательный трос. И неожиданно почувствовала себя ужасно маленькой и слабой.
– Смотри на меня, – сказал он, когда я вышла из пикапа. – Смотри только на меня.
В ответ я лишь слабо кивнула и посмотрела прямо на Джонатана, который следил за каждым моим движением.
– Ну ладно, можешь закрыть глаза. Не волнуйся, сейчас я тебя разверну.
Ноги подкашивались, но он крепко держал меня за плечи.
– Зачем мы это делаем? – пробормотала я, чувствуя на щеках теплые слезы.
– Потому что теперь я снова могу спать, – прошептал Джонатан.
– Что? – Его слова меня так потрясли, что я даже на секунду перестала паниковать. – Что ты сказал?
– Не знаю, в чем тут дело. То ли в том, что я заглянул своим страхам в лицо, то ли в том, что разделил их с тобой. Но с тех пор я снова стал спать нормально. И я хочу, чтобы ты тоже справилась с бессонницей. – Он ласково вытер пальцем слезы с моей щеки. – Ну, давай же! Иди и смотри!
Я неохотно оторвала глаза от его лица и устремила взгляд на дом перед нами. Мне показалось, будто у меня в груди вместо сердца холодный камень. Я бессильно прислонилась к Джонатану.
– Вот, оказывается, где все произошло, – положив руку мне на плечо, свистящим шепотом произнес Джонатан. – Значит, здесь ты и умерла.
Я буквально ослепла от слез и могла лишь молча кивнуть.
– Теперь помнишь?
Сморгнув слезы, я уставилась на серый дом в тени деревьев. На лужайке перед домом был вбит колышек с табличкой «Продается». И дом, и лужайка теперь показались мне совсем крошечными. Я бросила взгляд на темные окна, скрывавшие воспоминания о моих страданиях.
– Где это произошло? – прошелестел голос Джонатана.
– В моей комнате, – хрипло ответила я.
Джонатан взял меня за руку и подвел поближе. Каждый шаг отдавался звоном в ушах. Мы прошли вдоль деревянного забора, огораживающего соседний участок.
– Где? – переспросил Джонатан.
Я показала на второе окно:
– Здесь.
Я застыла под белой рамой окна, откуда снова донесся ее голос: «Ты не лишишь меня семьи!» И невольно вздрогнула.