Любите ли вы САГАН?..
Шрифт:
Для Франсуазы Саган и ее адвоката это лишь неполная победа. Суд приговорил КАПИ выплатить Франсуазе Саган скромную сумму в 25 тысяч франков в качестве возмещения морального ущерба.
Прошел целый год, а имя Франсуазы Саган так и не появилось ни в судебной, ни в. литературной хронике. Уединившись в своей квартире на улице Шерш-Миди, она работала над второй книгой, посвященной военной тематике. Это объемный роман «Рыбья кровь», который в феврале 1987 года должен был выйти в издательстве «Галлимар». Роман повествует об истории одного постановщика немецкого происхождения, Константина фон Мекка, работающего в Голливуде; Он показан в романе хрупким гигантом.
В 1937 году, когда карьера-этого человека, ровесника века, была на самом пике, его жена Ванда Блессен, шведская суперзвезда, потребовала развода. «Ванда! — почти простонал он. — Ванда, ты права, что не хочешь меня; я жалкий кретин, в моих жилах течет не кровь, а вода, я человек с рыбьей кровью» [31] .
Опустошенный, он решается на необдуманный поступок — уехать из Америки в нацистскую Германию. В тихой музыке Саган начинают звучать вагнеровские нотки. Под покровительством Геббельса Константин Мекк снимает множество скучных фильмов. Несмотря на внешние проявления, он не
31
Саган Ф. Рыбья кровь // Прощай, печаль. Москва, Эксмо-Пресс, 1999. С. 186.
«Я полностью погрузилась в этот роман, — сознается Франсуаза Саган Матье Линдону в статье, напечатанной в газете «Либерасьон». — Обычно автор несколько отдален, у него своя точка зрения, он несколько снисходителен к своим персонажам, чей интеллект не всегда на высоте. Здесь я так занялась образом Константина, что мне не хочется с ним расставаться. Это умный герой во всех отношениях. Такого у меня еще не было. У него те же проблемы, что и у меня. Он не верит больше ни в свои недостатки, ни в свои достоинства. Но он хочет, чтобы все уладилось».
По случаю выхода романа «Рыбья кровь» Франсуаза Галлимар устроила небольшой прием для автора книги и ее друзей в своей парижской квартире на улице Лиль. Прежде чем пойти на Книжный салон, Бернар Франк, Жак Шазо, член академии Жак Лоран, Франсуаза Верни, которой посвящен роман, Серж Ленц, лауреат премии «Интералье» за 1985 год, и Анник Жей отметили выход романа «Рыбья кровь» с бокалами шампанского. Критика была довольна. Патрик Гренвиль из «Фигаро литтерэр» написал, что последний роман Саган «читается с большим удовольствием и на одном дыхании». «Невольно привязываешься к этому трагическому образу Константина, который под видом простоватого парня, неравнодушного к водке, старается скрыть свое одиночество и который в нужный момент может нанести удар. Он вновь обретет достоинство, отдавая жизнь за своего друга цыгана». В экстремальной ситуации этот безответственный весельчак и бонвиван обнажает свою истинную душу и зрелое самосознание, которое проявляет с некоторой бравадой, блестяще, в духе персонажей Стендаля. «Надо обязательно любить Саган», — добавляет критик. «Что стало с Франсуазой Саган? — вопрошает, в свою очередь, Жан-Жак Альби из журнала «Экспресс». — У нее больше нет комплексов перед подвалами Макса Галло. Ее последний новорожденный имеет значительный вес».
25 февраля 1987 года, когда открываются двери Книжного салона, оглашается приговор по делу Франсуазы Саган и Жан-Жака Повера. Дело началось еще в 1980 году: в то время Саган уступила ему свои авторские права на издание, перевод на все языки и экранизацию в любой форме на свои пять будущих романов. Тогда отношения между романисткой и издателем были превосходными. Она клялась ему в своей дружбе и тут же доверила авторские права на романы «Женщина в гриме» и «Нависшая гроза». Но их сотрудничество на этом закончилось, так как Франсуаза Верни, в то время литературный директор «Галлимара», предложила ей более выгодный контракт. Еще до появления в книжных магазинах произведения «В память о лучшем» Саган лишь позвонила по телефону Жан-Жаку По-веру и объявила ему, что вопреки их договоренности она считает возможным принять предложение издательства «Галлимар» и пусть он позвонит своему руководству на улицу Себастьяна Боттена, предупредив, что оно не может выступать от его имени. Издатель оказался уважительным и миролюбивым. Такова его натура. Он ожидал целых два года, прежде чем вызвать романистку в суд. В течение двух лет он пытался прийти к соглашению с автором и издательством «Галлимар». Напрасно! Каждый раз вместо ответа Франсуаза Саган заявляла, что их контракт не имеет никакой силы, потому что речь идет о передаче только будущих произведений, а это запрещено законом от 1957 года. Суд отверг этот аргумент, так как в соглашении четко оговорено количество книг и их жанр. Он вынес решение в пользу издателя и назначил эксперта для оценки причиненного ущерба, который самим Жан-Жаком устанавливается в размере 8 миллионов 900 тысяч франков. «Мне очень тяжело возбуждать судебный процесс против Франсуазы Саган, очень милого человека, которая может отказаться от своих слов из-за пустяка, но которая всегда сохраняет чувство собственного достоинства, — сожалеет издатель. — Очевидно, она подаст на апелляцию, но, если решение суда будет подтверждено, я плохо себе представляю, как бы я мог заблокировать все ее авторские права во всех издательствах, где она печаталась, и тем самым способствовать ее разорению». И действительно, суд обязал Франсуазу Саган выплатить колоссальную сумму в 8 миллионов франков в качестве возмещения ущерба.
По иронии судьбы в тот же момент она рассталась с издательством «Галлимар». Ей не удалось где-либо закрепиться. В сентябре 1987 года она создала коллекцию «Жила-была она» («Elle etait une fois») в издательстве Робера Лаф-фона, опубликовав биографию под названием «Сара Бернар, несломленный смех». Чтобы отпраздновать это событие, Робер Лаффон увез Саган на вертолете посмотреть, как печатается ее книга в издательстве «Фирмен-Дидо» в Мениль-сюр-л’Эстре в департаменте Эр. Франсуаза Саган очень внимательно прослушала объяснения генерального директора Поля-Арно Эриссе. «Это очень волнующе!» — заявила она, увидев, как из монументального печатного станка «Камерун» появляется ее произведение вместе с фотографией великой актрисы… Говорят, что Патрик Бодри и Анри Амуру еще раньше Франсуазы Саган присутствовали при подобной церемонии, равно как и Симона Синьоре, которая была настолько потрясена, что расплакалась, держа в руках первый экземпляр своего романа «Прощай, Володя». Здесь же романистка объяснила, почему она стала писать о Саре Бернар. «Больше всего мне в ней нравится
Через несколько лет, по подсказке Жака Шазо, она поставила биографию Сары Бернар в театре. Жанна Моро могла бы замечательно сыграть эту роль, но из-за отсутствия продюсера пьеса никогда так и не была показана.
После такой трудной работы Франсуаза Саган решила сделать передышку. Она вновь появилась в театре после восьми лет отсутствия. «Я только что написала биографию Сары Бернар. И перо мое еще не остыло». После прочтения пьесы у Робера Ирша возникла оригинальная идея свести романистку и Доминик Лаванан, одну из ведущих актрис из труппы театра «Спландид». К концу ужина автор решила, что юная актриса прекрасно подходит для того, чтобы сыграть роль персонажа, вышедшего из-под ее пера. Со своей стороны, Доминик Лаванан уже хотела сыграть эту роль и была полна решимости ее заполучить. На следующий день они созвонились, и Доминик заявила, что, если эту роль отдадут кому-то еще, она покончит с собой. Тогда Саган и Лаванан встретились вновь, и актриса представила Мишеля Блана, которого выбрала в качестве постановщика. Это был смешной, умный и изысканный человек. Одним словом, бесподобный мужчина. Доминик Лаванан находилась под его обаянием. «Абсолютно подходит для пьесы Саган! — восклицала она. — Чувствуешь себя совсем маленькой девочкой перед этим феноменальным человеком с потрясающим самообладанием». Пьеса, написанная всего лишь за полгода до генеральной репетиции, вначале называлась «Молочная лошадь», потом «Венская волчица», позже «Вальс в амазонке». В конце концов, она получит название «Обратный эксцесс» («L’Exces contraire»), По объяснению Франсуазы Саган, «эксцесс» иля «крайность» — это проявление вкуса или какого-нибудь чувства. Им пользуешься всю жизнь, и вся прелесть существования состоит в том, что жизнь всегда находит возможность для проявления этих эксцессов».
Все лето романистка делала правку биографии Сары Бернар и каждый день приходила в театр «Буфф-Паризьен» под руководством Жаклин Кормье, чтобы присутствовать на репетициях, как в то время, когда она писала для Мари Белль. Сидя в зале рядом с Мишелем Бланом, который получил награду в Каннах за постановку пьесы «Вечерний туалет» («Tenue de soiree»), она не переставая корректировала текст. Репетиции проходили превосходно, в атмосфере взаимного уважения именитой романистки и начинающего режиссера. «Мишель Блан мог поставить Шекспира, Брехта, Мольера — абсолютно все. Это редкий режиссер; он знает, куда надо прийти, в то время как другие понимают это очень смутно», — говорила Франсуаза Саган. Со своей стороны, Мишель Блан также находился под большим впечатлением. «Мне нравится ее пьянящая легкость, за которой скрывается некий цинизм, совсем в духе XVIII века», — заявлял он. Пьеса, действие которой разворачивалось в 1900 году в Вене на фоне впечатляющих декораций Александра Тронера и с костюмами от Ивонн Сассино де Нель, была завершена 8 сентября. Ханаё (Доминик Лаванан), богатая австрийская аристократка, по характеру амазонка, любимым занятием которой является охота на волков и медведей. Она почти ни во что не ставит мужчин, которых считает трусами, делая исключение лишь для своего брата Корнелиуса. Он стреляет из пистолета по всем любовникам, которых находит в постели своей жены. И случается это ежедневно. Ханаё выходит замуж за Фредерика де Комбура, чудесного юношу, у которого одна странная слабость: падать в обморок по любому поводу. Конечно, он теряет сознание, когда жена на его глазах убивает крупную волчицу. Но это не имеет значения — впечатлительный супруг открыл для нее прелесть физической любви: вот поистине настоящее откровение. Отныне Ханаё убивает только самцов, бродящих вокруг ее замка.
Доминик Лаванан — гвоздь вечерней программы. На генеральной репетиции зрители (среди которых Катрин Денев, Мью-Мью, Режин, Жан Пуаре, Лино Вентура, Франсис Перрен и Филипп де Виллье) умирали от смеха, к удовольствию Франсуазы Саган, которой удалось найти такую изумительную исполнительницу. «В ней есть что-то сумасбродное, что так подходит для моей героини!» — восклицает писательница.
Только критики сидели поджав губы. По мнению Мишеля Курно из газеты «Монд», «Обратный эксцесс» — это нечто вроде антитезы иллюзорному водевилю. Это бульварная пьеса, грубо и абсурдно преподнесенная. Это даже не театр, не марионетки. Один только ветер, резкий, беззастенчивый и, возможно, с небольшой долей горечи. Светская манера игры, воплощаемая скептиками, которая порой доходит до крайней глупости и чрезвычайной тривиальности, хотя полностью не впадает ни в то, ни в другое». Жан-Пьер Трибода из газеты «Либерасьон» опубликовал статью, насквозь пропитанную иронией: «Франсуаза, вечная девушка в искусстве и литературе, останавливается посередине брода, предпочитает юношеский прыщ гною, что, конечно, более презентабельно, но и более нудно». Однако пьеса имела успех у публики: у Франсуазы Саган, как и у всей труппы театра «Спландид», был свой зритель.
В ходе судебного разбирательства между Франсуазой Саган и Гарри Янковичи Марк Франселе обнаружил, что последний платил романистке «натурой», то есть поставлял ей кокаин. Эта информация была проверена в 1988 году. И Саган, и ее «издатель-дилер» предстали перед судом, и на них были наложены серьезные санкции.
Следствие началось три года назад. В августе 1985 года служба уголовной полиции города Лиона получила сведения о существовании крупного источника, осуществляющего торговлю наркотиками. Информация прозвучала в кабинете старшего следователя Жиля Ракена, считающегося человеком честным и скрупулезным. Тут же организовали прослушивание телефонных разговоров подозреваемых. Затем их арестовали. Один из пойманных продавцов все свои сделки и адреса клиентов записывал в блокнот, то есть имел полный каталог. Здесь и обнаружились имена известных деятелей литературы, журналистики и парижской золотой молодежи. Обвиняемые полны благородства: всеобщим любимцам уже за пятьдесят, а старейшим — за семьдесят лет! Есть даже кавалер ордена Почетного Легиона. Это бывшие члены «Френч коннекшен», которые необязательно сами являлись наркоманами, скорее посредниками, что позволяло мелким торговцам снабжать кокаином некоторых «модных» представителей интеллигенции в столице, из тех, что посещали престижные ночные клубы.