Люблю, целую, жму лапу!
Шрифт:
– Не стоит. Пусть сразу связывается бухгалтер, мы выплатим неустойку, я распоряжусь. Что-нибудь ещё?
Проглотив срывающуюся с языка неуместную шутку «а поцеловать», Татьяна на деревянных ногах вывалилась из кабинета, даже не попрощавшись.
Какой мужик! Это ж надо! И обручального кольца нет. Хотя… Такие самцы кольца не носят.
– А ваш начальник женат? – неожиданно доверительно поинтересовалась она у рыжей. И тут же ужаснулась. Язык работал автономно, явно отключившись от мозга. Вот стыдобища-то!
Рыжая
– Нет. И девушки у него нет. Потому что он их не любит.
– Голубой, что ли? – опешила Таня, даже перестав смущаться столь неуместной откровенности.
Рыжая пожала плечами и отвела взгляд.
Татьяна на автопилоте дошла до лифта и ввалилась в кабину, судорожно пытаясь систематизировать то, что произошло. Извилины завязались в тугой узел, не желая выдавать резюме. Она даже не сразу сообразила, что лифт не едет, а тихо висит между этажами.
– Чрезвычайно удачный день! – Таня треснула кулаком по стене и простонала. Диспетчер на вызов не реагировал. А звонить Жарову было выше её сил.
Девушек он не любит, видите ли! Фу ты!
Следующие полчаса обозлённая до крайности мадемуазель Ханина пинала стенки, нажимала на все кнопочки и даже пыталась прыгать. Впрочем, прыгать она довольно быстро перестала, вдруг испугавшись, что дно провалится. Мало ли что.
Когда лифт наконец поехал, она даже злиться устала, впав в депрессию. В кои веки раз на Танином пути встретился роскошный мужик, а она умудрилась сначала с ним пособачиться, а потом и выяснить, что он не любит девушек.
Вот что значит «не любит»? Как может не любить девушек такой брутал? К тому же он первый начал заигрывать. Как-то не похоже это на женоненавистника. И вообще, если вспомнить, как он тогда в кабинете смотрел… У Тани аж мурашки по спине побежали. Да он скорее бабник, а не голубой. Эх, жаль, рядом не было Юрика, он бы точно сказал, пара они или нет.
Хотя… Какая пара, когда её так легко и ненавязчиво выпроводили, предложив общаться через бухгалтера. Дескать, на тебе, товарищ Ханина, неустойку и умойся. Досвидос, амигос!
Мир крайне несправедлив! Особенно к Тане. Вот если бы можно было прокрутить всё назад, она бы непременно… Что? Согласилась на ужин? Или сразу взяла абонемент на ужины, плавно перетекающие в завтраки?
С этой мыслью барышня ломанулась в разъезжающиеся двери лифта и воткнулась в букет лилий. Или орхидей.
Татьяна крайне слабо разбиралась в цветах, так как дарили ей обычно только розы. Ещё она умела определять гвоздики, тюльпаны и пару-тройку прочих видов. Со всякими экзотическими цветами у Тани дела обстояли напряжённо. Одно она помнила точно – если голова заболит, то это лилии.
– Извините, – пробормотала Татьяна, пытаясь обойти держателя ажурной
– Это вам, – ухмыляясь, сообщил Жаров, который и держал букет.
Никогда ещё Тане не дарили цветов с таким непередаваемым выражением лица. Такое ощущение, что в цветы была засунута как минимум змея, и даритель с усмешкой ждал, когда она выползет. Глаза его, казалось, говорили: «Ну-ну, бери-бери, о-па!»
Никакого «о-па» не случилось. Ошеломлённая Татьяна машинально взяла подношение – и вдруг до неё дошло.
– Откуда вы знали, что я выйду?
– Милая, это моё здание, – снисходительно проехался по ней взглядом Максим Александрович.
От его «милая» Татьяну совершенно парализовало. Это было неправильно. Ситуацию нужно контролировать, а не нестись в потоке, как безвольная соломинка. Сердце выпрыгивало, дыхание сбивалось, цветы следовало немедленно бросить ему в морду и гордо удалиться. Вместо этого она продолжала стоять и изображать возмущение.
– Вы специально продержали меня в лифте! – выпалила наконец Таня.
– Ну, извини, – без грамма сожаления сообщил Жаров. Именно сообщил! Это и на извинения не было похоже.
– Да что вы себе позволяете! – без особой, впрочем, агрессии выкрикнула Татьяна, прикусив язык.
Ведь только что в лифте она сокрушалась, что судьба не даёт второго шанса. Ну так на, вот тебе, мадемуазель Ханина, второй шанс! Чего орать-то и ножками топать? Хотя, конечно, нахал этот Жаров. Самоуверенный наглец, да!
– Пошли. – Максиму Александровичу тем временем надоело играть в гляделки, и он легко поволок барышню за собой. Она едва успевала перебирать ножками, почему-то даже перестав возражать.
Лишь у самой машины Таня испуганно спросила:
– А куда? И… У меня тут своя машина…
– Не волнуйся, не сопрут, – порадовал её Жаров. – У меня надёжная стоянка. Садись!
И он довольно галантно, хоть и почти насильно, упаковал Татьяну в огромный, похожий на автобус, джип.
– У меня рабочий день, между прочим, – снова пискнула Таня.
– Хочешь, я для твоего начальника справку напишу? – великодушно предложил Максим Александрович, ухмыльнувшись совершенно по-людоедски.
– Обойдусь, – буркнула Таня, гордо отвернувшись.
Молчать ей вскоре надоело, и она снова спросила:
– Куда вы меня везёте-то? Что за хамство? Я, между прочим, не соглашалась на всякие там…
И она, не подобрав ни одного приличного слова, изобразила в воздухе нечто неопределённое.
– Да? – лаконично удивился Жаров и пригвоздил её к сиденью таким взглядом, что Таня чуть не скончалась от избытка чувств, лишь вяло огрызнувшись: