Люблю секретных агентов
Шрифт:
– Невероятно! – воскликнула я. – И ты действительно не подозревала, что он собирается в Перу? Он даже не намекнул тебе об этом?
– Ничегошеньки я не знала! Клянусь компьютером Альды!
– Это мафия, – мрачно сказала я. – Она выследила нас.
– Мафия? – удивилась Адела. – Какая ещё мафия?
– Откуда, я знаю, какая? Индонезийская, китайская, французская, итальянская…
– С тобой всё в порядке? – обеспокоено посмотрела на меня подруга. – А ты ещё обвиняешь
– Только не говори, что считаешь его присутствие здесь простым совпадением!
– Конечно, это простое совпадение! – пожала плечами Адела. – Он даже не подозревал, что я в Лиме. Он всего лишь играл в "Блэк Джек".
Из ванной появился облачённый в халат Бобчик.
Подруга бросила на него недовольный взгляд.
– Что-то ты слишком быстро помылся, – ворчливо заметила она. – Любопытство заело?
– Я имею право знать, что здесь происходит, – решительно заявил Бобчик. – Мы находимся в дикой латиноамериканской стране, и я не хочу нарываться на неприятности.
– А мы и не будем, – сказала Адела. – Я даже рада, что ты пришёл. Сейчас мы быстренько соберём свои вещи и переберёмся в "Шератон Лима отель".
– Что? – не поверил Бобчик. – Уже час ночи! Не поздновато ли для переезда?
– Самое подходящее время, – неумолимо подтвердила подруга. – К тому же, если мы переедем, Фрэнк Даунфолл не будет знать, где нас найти. Это всего лишь разумная мера предосторожности.
– Может, лучше вернёмся домой? – предложил Бобчик. – Это была бы ещё более разумная мера предосторожности.
– Но ведь мы же не какие-нибудь трусы, – гордо сказала Адела.
– Верно. Мы самоубийцы, – безнадёжно вздохнул Бобчик.
Взмывая в ночное небо, шестнадцатиэтажный "Шератон Лима отель", сделанный из стекла, бетона и стали, сиял разноцветьем неоновых огней. Он был весь составлен из прямоугольников, и даже насечки на его квадратных в сечении колоннах тоже был прямоугольным. Круглыми оказались лишь многочисленные лампочки, составляющие прямоугольные узоры на ярко-фиолетовом потолке холла.
Чтобы не оставлять меня в одиночестве, Бобчик снял четырёхместный "люкс" со смежными комнатами. Добравшись, наконец, до постелей, мы были настолько измучены, что не хотели даже вспоминать ни о Фрэнке Даунфолле, ни об икряном короле Марселе, ни о загадочной семье Джианозо.
Затратив последние силы на то, чтобы снять с себя одежду, я юркнула под одеяло и отключилась прежде, чем моя голова коснулась подушки.
– Сначала на барахолку, а потом на руины Пачакамака! – услышала я сквозь сон звонкий и бодрый голос Аделы.
– Интересное сочетание, – заметил Бобчик. – Но барахолка
– Она у меня на первом месте потому, что работает с утра, а к руинам Пачакамака нужно ехать на машине, – объяснила подруга.
Завидуя её неисчерпаемой энергии, я выползла из-под одеяла и с трудом нашарила под кроватью туфли. Голова была пустая и тяжёлая, как древнегреческая амфора. Я задумалась над тем, было ли моё состояние следствием похмелья или ночной гонки по набережной Кальяо.
Я так и не успела прийти к какому-либо выводу, как дверь распахнулась, и в мою комнату впорхнула Адела в обтягивающей лимонно-жёлтой маечке и ярко-красных шортах из мокрого шёлка.
– Как насчёт того, чтобы посетить знаменитую лимскую барахолку? – сверкая глазами от возбуждения, как учуявшая глухаря охотничая собака, спросила она.
Я подняла на подругу затуманенный страданием взгляд.
– Прямо сейчас? Может для начала хоть соку выпьем?
Адела вздохнула.
– Ну ты и зануда, – покачала головой она. – Разве ты не знаешь, что на барахолку надо ходить с утра пораньше, пока всё ценное не раскупили?
– Ты собираешься найти на барахолке что-то ценное? – поинтересовалась я, накидывая халат. – Интересно, что именно? Позолоченную китайскую бижутерию или штампованные тайваньские маечки с надписью "Я – перуанец"?
Подруга укоризненно посмотрела на меня.
– Причем тут маечки и бижутерия? Речь идёт о произведениях искусства доколумбовой эпохи.
– Ну конечно, как же я сразу не сообразила, – спохватилась я. – Где ещё можно разжиться золотом инков, как не на лимской барахолке!
– И не стоит иронизировать, – нахмурилась Адела. – Разве ты не слышала, как на таких барахолках искусствоведы за бесценок покупали уникальные вещи, которые потом уходили на аукционах за сотни тысяч долларов?
– Ты правильно сказала, что это были искусствоведы, – заметила я. – Кстати, далеко не всякий искусствовед с одного взгляда отличит хорошую подделку от оригинала. Но тебе это, несомненно, удастся.
– Это тебе надо было бы жить с Бобчиком, – укоризненно вздохнула Адела. – Вы просто два сапога пара. Никакого воображения.
– Ладно, – согласилась я. – Идём на барахолку. Только сначала позавтракаем.
Бобчик с аппетитом уплетал острые, как жало скорпиона, куриные кесадильясс сыром и сладким перцем. Мы с Аделой предпочли "Перуанское ассорти" – нечто вроде поджаренного на заострённых деревянных палочках шашлыка, где баранина соседствовала с курятиной, свининой, говядиной и кусочками сочного тёмно-зелёного перца.