Любовь Демона

Тоцка Тала

Какая разница, притворялся или нет? Главное же, что живой. И как минимум все конечности двигаются.

— Ты не представляешь, какой я счастливый, Ангел, — шепчет в губы Демьян, — просто не представляешь...

Он углубляет поцелуй, и мне становится совершенно наплевать, что мы лежим в сугробе, присыпанные снегом.

Вот абсолютно.

— Бро, ты как? — к нам по снегу пробирается Топольский с мужчиной в форме медработника.

— Норм вроде, — Демьян с явным сожалением выпускает

меня из рук.

— Лежите и не двигайтесь, я вас осмотрю, — говорит мужчина. Отхожу, чтобы не мешать.

— Да все хорошо, — Каренин тем не менее дает себя осмотреть.

— Здесь болит? — медик сгибает его руку. Осматривает ноги. — А здесь?

— Вот здесь, — показывает Демьян на грудную клетку, — здесь все горит. Меня любимая любит. Меня сейчас порвет от счастья.

— Поздравляю, — бесстрастно кивает мужчина. — Идти сможете или вызвать носилки?

— Дойдет, — вмешивается Топольский. — Если никаких повреждений нет, мы сами доберемся.

Он отходит с медиком в сторону и вкладывает ему в руку купюру. Возвращается к нам. Демьян сидит на снегу, опираясь локтями о колени.

— Вставай, — Никита протягивает руку, — спустимся не подъемнике. Маша Миланку забрала, они в ресторан пошли. Ваш ребенок проголодался.

***

— Я с одной стороны хочу, чтобы она поскорее выросла. А с другой, когда она так быстро растет, жалко, — Маша кормит грудью Яну, я вызвалась пойти с ней.

Глядя на них, приятно вспомнить, как это было у нас с дочкой.

— Да, и мне иногда жаль, что Миланка выросла, — соглашаюсь с явным сожалением. Маша смеется.

— Ты так говоришь, будто Милана уже совершеннолетняя!

Я тоже улыбаюсь. В самом деле, что это я загоняюсь.

Возвращаемся в зал ресторана. Маша с дочкой идет вперед, у меня развязался шнурок на ботинке.

— Иди, я догоню, — кричу Топольской. В кармане жужжит телефон, достаю. Сообщение от незнакомого абонента.

«Ты не нужна ему, бледная моль. Приходи в Зимний сад, сама в этом убедишься».

Жар опаляет изнутри, кровь бьет в голову. Щеки горят, словно их припечатали раскаленным железом.

Это бред. Это пишет какая-то сумасшедшая.

И тут же вижу Демьяна. Сама не знаю, зачем делаю шаг в сторону и прячусь в нише, в которой на мраморной тумбе стоит высокая ваза с искусственными цветами.

Он проходит быстрым шагом, не замечая меня, и я не сомневаюсь ни секунды. Иду следом, держась ближе к стене.

В Зимнем саду два входа. Демьян направляется к одному, а я бросаюсь ко второму. Передо мной возникают кадки с деревьями, их листья переплетаются, образуя зеленый полог.

Вижу как Демьян входит в помещение, и ему навстречу бросается девушка, на которую утром все пялились в ресторане.

—

Демьян! Наконец-то! А я жду, жду...

Сердце обрывается, но я не успеваю даже ничего подумать, как девушка взвизгивает, а следом раздается холодный голос Каренина, от которого у меня по позвоночнику ползут ледяные мурашки.

— Не понял, ты плохо понимаешь с первого раза? Кино с Маргаритой видела? Я тебе еще круче организую, если не отъебешься от меня и от моей жены.

Девушка в ответ что-то беспомощно лепечет. Осторожно выглядываю из укрытия и вижу, что Демьян держит ее за горло двумя пальцами. Кажется, он ее даже приподнял над полом.

Он еще дальше говорит, но я уже не слышу. Стараясь себя не выдать, пячусь обратно к выходу на четвереньках и молюсь, чтобы Демьян меня не увидел.

Как только выползаю из Зимнего сада, включаю четвертую повышенную и стремглав несусь в ресторан. Когда Демьян возвращается, я уже сижу возле Миланки, которой доверили качать коляску с Яной.

Демьян ищет меня глазами. Находит и выдыхает с видимым облегчением.

Улыбаюсь ему и мысленно даю себе слово, что это в последний раз я поддалась на провокации. Иначе я никогда не научусь снова ему доверять.

***

Демьян

Весь вечер я дышать боюсь на Ангелину. Чтоб не сглазить. Она так ведет себя странно, будто...

Будто между нами все как раньше. А еще будто мы семья.

Все время спрашивает, как моя нога. Переживает.

Я даже думал похромать для вида, но потом стыдно стало. И жалко Ангела.

Я, конечно, нехило о сугроб ебнулся, потому что это оказался не сугроб, а ледяная глыба, снежком притрушенная. Плечо и нога в самом деле болят.

Но Ангелина слишком сильно переживает, и я не хочу качать это дальше. Хватит того спектакля, который мы устроили с Никитосом.

Я не скажу Ангелу правду. Сейчас не скажу. Потом, когда между нами окончательно исчезнет ебучая стена, признаюсь. Повинюсь, что пошел на крайние меры, потому что боялся опять ее потерять.

А сейчас молчать буду, и Топольский тоже. Он даже Маше ничего не сказал, ему можно довериться.

Поэтому пришлось побороть искушение. Сам любимую успокоил, чтобы погасить тревогу в больших распахнутых глазах.

— Не переживай, милая, ты же знаешь, на мне как на собаке.

Она покачала головой, улыбнулась. Незаметно по руке погладила, чтобы никто не увидел.

Я сука от счастья чуть не сдох. И эта давалка-блогерша реально думала, что я пойду ее трахать в Зимний сад?

Меня иногда поражают женщины. Она видит, что я с женой и ребенком. Да, без кольца, но я сказал это понятно и разборчиво.