Любовь дерзкого мальчишки
Шрифт:
— Простите, у них было вполне достаточно денег, так как они проехали мимо меня даже в экипаже, но на последней станции вышли из него и очень подозрительным образом расспрашивали мельчайшие подробности о Вилице. Они отказались от провожатого и направились туда пешком прямо через поле. К сожалению, я прибыл на станцию, когда они уже уехали оттуда, и наступившая темнота помешала моим дальнейшим розыскам, но завтра я с утра займусь ими. Во всяком случае, они недалеко.
— Может быть, даже там, — проговорила Гретхен, указывая на ярко освещенные окна замка, — у княгини сегодня большое конспиративное
— Конспиративное собрание? Как, что? Вы это точно знаете? Я накрою их… я…
Управляющий со смехом усадил его.
— Не давайте же морочить себя, это просто выдумка Маргариты.
— Папа, но ведь ты же сам говорил, что у них в замке недаром теперь устраивается праздник за праздником, — заметила молодая девушка.
— Я и не отрицаю этого. Эти балы и охоты являются самым удобным предлогом для того, чтобы в Вилице собирались всевозможные люди, тем более что большинство гостей остается ночевать.
Асессор с напряженным вниманием слушал эти столь интересные для него сообщения. К сожалению, они были прерваны, так как управляющему доложили, что заболела одна из лучших верховых лошадей, и он ушел. Молодые люди остались одни; Маргарите это было, по-видимому, не особенно приятно, асессор же был очень доволен и решил воспользоваться удобным случаем.
— Господин Франк сообщил мне, что собирается покинуть свой пост, — начал он. — Эта новость поразила бы меня как громом, если бы я сам собирался надолго остаться в Л.
— Разве вы собираетесь уезжать? — с удивлением спросила девушка.
— Я ожидаю повышения по службе, а это, как правило, сопряжено с переводом в другое место.
— Вы, кажется, уже давно ожидаете его, — заметила Маргарита.
— Потому что у меня не было случая отличиться. Теперь же я получил важное поручение, и если удачно выполню его, то, безусловно, получу повышение. — Он бросил многозначительный взгляд на девушку, но та упорно молчала. Поэтому он снова заговорил: — Тогда, вероятно, состоится и мой перевод в столицу, у меня там есть влиятельные родственники. Вы еще не знаете столицы… — и тут асессор в ярких красках начал описывать все прелести столичной жизни, а затем с пафосом продолжал: — Но, несмотря на все это, я буду чувствовать себя одиноким и заброшенным, потому что мое сердце останется здесь.
После этих слов асессор сделал большую паузу и встал, с явным намерением опуститься на колени. Девушка струсила и тоже вскочила.
— Простите, мне кажется, входная дверь захлопнулась на засов, и папа не попадет домой, когда вернется. Надо открыть ее. — И с этими словами она выпорхнула из комнаты.
Озадаченный асессор так и остался стоять с согнутыми коленями.
Предлог, которым воспользовалась девушка, не был ею выдуман. Большая входная дверь, закрытая неопытным человеком, действительно с большим шумом захлопнулась на засов. Маргарита, стрелой вылетевшая из комнаты, со всего размаха распахнула дверь в коридор, при этом раздался слабый крик; какой-то человек отскочил назад и, вероятно, упал бы, если бы его не подхватил его спутник.
— Боже мой, что случилось? — с испугом воскликнула Маргарита.
— Тысячу раз прошу извинить, — крайне вежливо ответил робкий голос.
Молодая девушка с изумлением посмотрела на человека, который так вежливо
— Мы хотим видеть господина Франка; нам сказали, что он дома.
— Папы сейчас нет, но он скоро придет, — проговорила Гретхен, которой это неожиданное посещение принесло большое облегчение, избавляя от необходимости занимать асессора до возвращения отца. В силу этого же она ввела посетителей не в кабинет, как обычно, а прямо в гостиную и, обращаясь к асессору, с изумлением смотревшему на вошедших, произнесла в виде пояснения:
— Эти господа желают видеть папу.
Вслед за тем Маргарита вызвалась уведомить отца и вышла. Послав прислугу за управляющим, она собиралась вернуться в комнату, но, к величайшему ее изумлению, в коридоре появился асессор и деловито спросил, послано ли за господином Франком. Девушка ответила утвердительно. Асессор подошел к ней вплотную и шепотом произнес:
— Это — они… оба подозрительных субъекта. Они в западне. Я приму свои меры и в крайнем случае арестую их. Прежде всего следует запереть дверь, чтобы они не могли убежать. — И он действительно запер дверь и опустил ключ в карман.
— Что вы выдумали? — запротестовала Маргарита. — Папа не сможет попасть в дом, когда вернется!
— Мы поставим у двери служанку и дадим ей ключ, — прошептал асессор. — Она откроет, как только придет господин Франк, и тотчас же позовет работников. Неизвестно, сдадутся ли эти преступники добровольно.
Маргарита отнеслась к его словам с большим недоверием.
— У вас нет полицейского глаза, — авторитетно заявил асессор. — Говорю вам, у них самые типичные физиономии заговорщиков. Я допрошу их, пока вернется господин Франк. Конечно, это очень опасно, но что делать, когда долг повелевает! А теперь разрешите мне действовать.
Он позвал служанку и, дав ей соответствующие указания, вернулся в гостиную. Маргарита последовала за ним. Оба незнакомца, очевидно, и не подозревали о той грозе, которая собиралась над их головами; младший из них, скрестив на груди руки, ходил взад и вперед по комнате, а старший спокойно расположился в кресле.
— Я еще не представился вам, господа, — начал асессор пока еще в вежливом тоне. — Губернский асессор Губерт из Л.
Очевидно, это были не новички в своем преступном деле, потому что они даже не побледнели, услышав эти слова. Старший приподнялся со своего места и, молча, но очень вежливо поклонившись, снова сел, младший же только слегка кивнул головой и небрежно проговорил:
— Очень приятно.
— Могу ли я со своей стороны узнать ваши имена, милостивые государи? — продолжал Губерт.
— К чему это? — равнодушно ответил молодой незнакомец.
— Я желаю их знать.
— Очень сожалею, но мы не желаем называть их.
Асессор кивнул головой, как бы желая сказать: «Я так и знал», и с ударением произнес:
— Я служу в полицейском управлении А.
— Завидное положение! — произнес незнакомец, окидывая Губерта равнодушным взглядом.
Последний просто опешил; даже упоминание о полиции не вызвало у этих закоренелых преступников никакого страха. Однако он знал, как заставить их заговорить.