Любовь Химеры 2
Шрифт:
— Да что ж ты будешь делать! — поморщился Орлан. — Не уходит!
— Оставь, утром Тару попрошу.
— Ага, попросит она! Представь, о чем они подумают?
— Да плевать.
Сама, не зная, зачем, я коснулась рукой левой щеки Орлана. Этот шрам почти от уха и до рта он получил из-за меня, оттолкнул в сторону, когда Ант, разбушевавшись на хмельную голову, сбивал кнутом яблоки с моей головы, забава ему приспичило такая.
— Любишь мужа, Приюшка? Доверяешь? — хохотал император, опоенный жрецами.
— Люблю. Доверяю, — пискнула я, полумертвая от ужаса.
— Тогда стой и не двигайся.
Первые два удара прошли гладко. Третий рассек нос, и я заплакала от страха и боли.
— Ант, пожалуйста, не надо, иди, проспись.
— Спокойно!
— Довольно!
Орлан ворвался в залу, перехватил рукой кнут и вырвал его у пьяного императора.
Тот, разгневанный, схватил второй кнут и стеганул им по лицу своего наставника, закрывавшего меня собой. Тут же пришел в ужас, долго извинялся и даже пить с тех пор бросил, чем очень расстроил приближенных жрецов. Но он еще не знает, как нас сблизил этот шрам. В тот же вечер я пришла к Орлану, чтобы поблагодарить, пришла — и дальше само все как-то получилась. Я так же гладила его по щеке, он целовал мою руку, потом соединились наши губы, и в ту же секунду нас накрыло. Моя туника слетела на пол, я быстро расстегнула его брюки, обвила его ногами, он усадил меня на стол, вошел одним резким движением. До боли мял грудь, кусал шею, а я царапала спину и кричала от смеси боли и невероятного наслаждения. Я впервые изменила мужу и мне это понравилось. Меня это завело. Понравилось не изменять, а мстить за все его пьянки. За девок, что во служанках у нас и так и норовят в трусы залезть. Нет, он мне не изменял, но за то спасибо лишь бабушке Марене, подсказала заговор на девственную кровь, чтоб у мужа лишь на жену стоял всю жизнь, покуда в браке. А без него ведь точно бы, зараза, всех девок перепортил во дворце. Что пробовал, точно знаю, раза три приходил в спальню злой, как бес. Орал, что колдунья я проклятая, все в бабку свою, Марену-смертушку. В тот момент я была искренне благодарна бабушке. Правда, она честно предупредила, что, если потенциал у мужчины большой, мне одной его и придется выносить. Если отказывать, станет жутко злым, даже руку поднимать будет. Но я довольно быстро вошла во вкус, и три раза в день меня не тяготило, зато была спокойна, когда он отбывал по делам в военные походы и учения. Знала, что по возвращению меня ждут жаркие дни и ночи с тройным напором, беспокоило лишь, что выпивал он почти каждый вечер. А выпив, часто и дурковал. То голубей стрелял, то служанок на углях танцевать заставлял, то меня, голую, со змеей на шее, хотя знал, что я боюсь их до ужаса. Сегодня был апогей дурости. И вот я мщу, а он мне так не сможет! Как же это сладко!
Орлан снял меня со стола, повернул спиной к себе и снова вошел. Его движения стали ударами, оргазм накрыл меня неожиданно, он был невероятным по своей мощи. Орлан зажал мне рот, чтобы не разбудила дворец. Он кончил вместе со мной. И тяжело дышал, навалившись мне на спину. 5 минут невероятного наслаждения, пять минут греха. И вся жизнь потом — сплошное раскаяние. Стыдно стало тут же, я оделась и молча выбежала из спальни, прибежала к себе, заперлась в ванной, мылась, ожесточенно оттираясь, я осквернила себя! Осквернила свою честь! Изменила мужу с его учителем — стыд, позор! Выпила отвар для предотвращения беременности и, собравшись с силами, вышла. Муж сидел в кресле, закрыв лицо руками, увидев, что я вышла, бросился ко мне. Встал на колени, обхватил мои ноги руками и, плача, умолял простить. Клялся, что больше ни грамма в рот не возьмет. Я тоже плакала и просила простить.
— За что, Приюшка? За что, моя девочка?! Ты у меня самая хорошая, самая добрая, самая верная!
Муж покрывал меня поцелуями. Подхватил на руки, понес в постель.
Он был так нежен, так искусен в ласках, что теперь, когда мне было с чем сравнить, рейтинг мужа взлетел до небес. А наутро стало известно, что Орлан ушел в подводный град. Олег спускался не раз, извинялся не раз, но генерал отказывался вернуться, мотивируя тем, что там у него невеста и он женится. Больше я Орлана так и не видела до недавнего времени.
— Я не хочу более быть
Орлан убрал мою руку со своей щеки и ушел на диван.
А мне вспомнились слова Люция:
— Плачете по одному, а в штаны лезете к другому!
Я надела длинное белое платье с подсолнухами и желтым поясом, причесалась, подкрасилась.
— Ты куда? — повернулся Орлан.
— Выспалась, пойду пирогов напеку на день.
— В нарядном платье с макияжем?
— Да. Только раз не веришь, иди, сиди смотри.
Пошел, сидел, смотрел.
Почти за 3 часа нажарила гору пирожков с яблоками, с ягодами, с грибами, картошкой и с луком и яйцами.
Пришел Перун, заглянул на кухню, взял большую корзинку из шкафа, наложил из каждого таза пирогов, укрыл полотенцем. Я дожарила последнею партию.
— Ты куда?
— Не ты, а мы. Мой руки и собирайся, дед тебя видеть хочет.
Мое сердце пропустило 5 ударов: я что, сейчас самого Сварога увижу?
Глава 67
Мы сели в вайтман и уже через 10 минут были над Сваргой, столицей Глории, пролетели над ней и сели на площадке за городом. Я очень волновалась и поэтому молчала всю дорогу, отец лишь снисходительно улыбался.
— Идем, — отец взял меня за руку, и мы переместились в прекрасный сад.
Он весь полыхал разными ярчайшими цветами, растущими в клумбах и на кустарниках, запах стоял умопомрачительный. Трава была зеленее зеленого, где-то журчала речка, рядом был маленький фонтанчик с водой, переливающейся всеми цветами радуги.
— Как красиво! — выдохнула я.
— Ага, посиди-ка на скамеечке, скушай яблочко, я щас.
Отец сорвал мне яблоко с огромной раскидистой яблони, усыпанной спелыми плодами, и исчез. Я присела, откусила — невероятно сладкое и рассыпчатое. Я огляделась, впереди вдали виднелся красивый, сияющий всеми цветами радуги дворец. Быть может, тот самый, что, по легенде, отец построил, желая сердце Дивы покорить? Расхаживали по дорожкам величественные красивые павлины. Сердце защемило по прекрасному императорскому саду в Антлании. Я подошла к фонтанчику с разноцветной водой, в нем еще и маленькие рыбки золотые прыгали! Я засмотрелась и вдруг услышала конское ржание, топот и мужскую брань.
— Да куда ж ты прешь, скотина ты этакая!
Оглянулась: прямо на меня мчался красивый огромный черный конь с крыльями! Самыми настоящими, из спины растущими! Засмотрелась так, что еле успела отскочить к лавочке. За конем мчался крепкий парень в одних брюках. Вот вроде догнал, схватил за поводья, но конь, взъярившись, встал на дыбы, развернулся и лягнул парня копытом в грудь. Тот отлетел на траву, а конь помчался дальше. А я помчалась за конем сама не знаю зачем. Перегнала его, хоть это ох как непросто было, и ощерилась, показав все свои 162 ардонийских зуба. Конь, почуяв хищника, заржал, встал на дыбы и реально сел на попу, не в силах побороть ардонийский призыв к подчинению, сидел так на попе и возмущенно фыркал.
— А не фиг кобенится было! Че бузишь-то? — миролюбиво сказала я, спрятав зубы. — Вставай давай, не съем я тебя, если слушаться будешь.
Конь, фырча, упал на бок и легко вскочил на ноги, сзади кто-то заливисто хохотал. Обойдя коня, увидела крепкого, высокого мужчину с седыми, как у Перуна, волосами. Он был очень на него похож, только повыше и поплечистее раза этак в 2. На нем тоже были только брюки, а все мощное тело переливалось мускулами. Сердце мое замерло, я взяла коня за уздечку, потянула, но он идти не хотел, вместо этого преклонил ноги, приглашая покататься.
— Если скинешь, глотку перекушу, — пообещала я животине.
Тот лишь фыркнул, что типа давно понял, с кем имеет дело. Я подошла к коню, перекинула ногу и, удобно утроившись, взялась за уздечку. Конь мягко поднялся и шагом пошел к мужчинам, я расправила плечи и старалась держаться свободно, мысленно поблагодарив Тарха и за уроки верховой езды. Конь вдруг побежал и замахал крыльями.
— Эй, куда! Куда! Стоять, я сказала!
Конь встал, как вкопанный.
— То есть идти, идти, но не лететь. Не лететь, ясно?