Любовь хранит нас
Шрифт:
Глава 23
Рапорт о переводе… Отклонено! Товарищу такому-то к исполнению…
Рапорт о переводе… Разобраться в ситуации! Отклонено! Объявить выговор товарищу такому-то…
Жалоба… «Климов, ты, х. й вялый, совсем там охренел? Товарищу Смирнову разобраться в ситуации!»
Смирнову? Всматриваюсь в инициалы — «М. С.».
Смотрю на дату — два с лишним года назад. Старое и странным образом непрошедшее через канцелярию!
Заявление… «Климов!!! Сука! Хватит! Ты всех задолбал!».
Рапорт об увольнении… Подпись моего отца и язвительная резолюция — «Уйдешь в гробу с флагом ведомства
Да уж… Узнаю почерк и стиль сложения — эпистолярный, но все-таки пожарный, жанр моего отца. Батя может! Мой папа — мой герой! Пожарюга — ласковое прозвище уставшей от семейной жизни матери! А главное, до хрена сочувствия и понимания — сквозит просто из каждой буквы, слова, пунктуационного знака. Просачивается из всех щелей!
Официальный ответ на запрос…
Откуда все это взялось и что это вообще такое? Пластиковая папка, раздувшаяся от документов, личной корреспонденции сухого содержания, бесконечного числа «военных прошений» и такого же количества «неудовлетворенных просьб».
«Папа, здравствуй, это Оля…».
Стоп! Хватит!
Я захлопываю этот «ящик» и шумно, несколько раз, с налитыми кровью глазами, носом выпускаю отработанный воздух. Это, блядь, нехорошо, «Смирнов»! Ты — сволочь, невоспитанная тварь. Личное, значит, по умолчанию не для чужих рук и глаз. Какого черта ковыряешься в ее вещах? Неспециально! Так вышло! Случайно вот нашел. Скорее, просто само под руку попалось. Похоже, Ольга даже не скрывала эти документы, раз я встретил их на кухне, на деревянной полочке с макаронными изделиями.
— Алексей…
Она зовет меня. Пятый день охренеть какая высокая температура — просто жуть. Кашель, словно выплевывание души, и насморк, а еще слезящиеся глаза, нервное, очень беспокойное состояние, словно перед бурей, и категорический отказ от еды. Климова серьезно заболела, но:
«Вы не переживайте, это обычная простуда и… Чересчур ослабленный иммунитет. У девочки проблемы с витаминами и сильное переохлаждение всего организма. Хрупкое телосложение и…».
Долбаный мороз, а я, мерзавец, действительно «перегулял» свою одалиску. Так нам, без последнего предположения, конечно, вызванный на дом врач авторитетно заявил.
Сказал, блин, как отрезал, и с превеликим удовольствием выписал огромное количество химической бурды, которую Оля чересчур старательно хотела во всех аптеках выкупить и дисциплинированно принимать. Нет, уж, хрен тебе, а не курс каких-то стойких к отечественным морозам наркотических продуктов! На свой страх и риск я подошел к приобретению заботливо назначенного с тщательным, вернее, въедливым подбором. Да я просто затерроризировал скучающего фармацевта в аптеке, заставив маленькую кругленькую дамочку в очках расчехлить мне весь состав медицинского продукта. Ну что сказать… Одалиска принимает только то, что «доктор Смирнов» ей прописал и, конечно же, чуть-чуть из официально назначенного. Оля через кашель и гундосый нос язвительно смеялась:
«Решил окончательно добить меня, Смирнов?».
Я этого не отрицаю, но смысл, который вложен мною в слово «добить» в ее случае все же несколько иной.
— Оль…
Полусидя, потому что лечь не может, укутанная с ног до
С кухни прихватываю стакан воды и градусник. Надо бы измерить ей температуру и предложить горячее молоко с медом. Так мать нас с Серым всегда лечила. И, сука, помогало же. Как на собаках все заживало, но это, наверное, связано с тем, что мы с братцем — стальные супермужики с увесистыми яйцами?
Я, как обычно, прав, естественно, — тут ничего нового под Климовской луной. Уперевшись спинкой в изголовье кровати, подтянув ноги к себе, красавица читает очередную книгу при очень тусклом свете.
— Почему еще не спишь, малыш? — протягиваю ей стакан и осторожно присаживаюсь на край кровати.
— Тебя жду, — она отпивает, морщится и отставляет на тумбочку. Двигает двумя пальцами, подальше от края, а я за этим, как загипнотизированный, слежу.
Это клиника, «Смирнов»! Однозначный и подтвержденный диагноз! Батя оказался прав — житейский опыт, видимо, да и я ведь признал тогда… Не-не! Стоп-стоп-стоп, герои! Ничего не признавал — аффект, стресс, выброс адреналина, дрожащее женское тело и бегающий по моему лицу ее испуганный от своей же глупой откровенности взгляд. Да, блядь! Тогда х. йню спорол и не подумал, тем более что Климова точно не расслышала и ни хрена не поняла.
— Оль, у меня еще дела. Перестань, пожалуйста, геройствовать, ложись и засыпай. Что там читаешь? — пытаюсь заглянуть в разворот какой-то книги в ярко-красочной обложке.
Хотя она может и не отвечать, я и так все знаю — там обожаемый ею современный любовный роман.
Кривит лицо, как будто своего выбора стесняется, и обиженно гундосит:
— Береги любовь!
— Название такое? Что-то новенькое! Меня поражает современная самоуверенность, но больше всего то, как именно ты ведешься на это. Климова, ты — самый идеальный клиент для бешеных распродаж дешевого чтива. А кто автор?
— А тебе не все равно? — шмыгает носом, рукой, по-детски, тыльной стороной ладони вытирает кончик, и прикрывает, словно в охренеть каком страдании, воспаленные глаза.
Поздравляю, «Смирняга»! Ты, по всей видимости, беспардонно нагло, впрочем, как всегда, обидел Олю.
— Я серьезно! — пытаюсь развернуть бумажный фолиант к себе лицом. — Ну, хватит, Климова. Я задал вопрос.
— Да, такое вот название. Автор не один, их там много. Это сборник рассказов — современная проза…
— А дикий секс там есть? — подмигиваю и перебиваю.
— … короткие истории, написанные от лица мужчин, Смирнов, но женщинами. Все авторы женского пола. Да, конечно, есть и постельные сцены, но тут, в основном, про любовь, а не…
— Так порнухи нет? Ну там… Помнишь, ты мне как-то зачитывала, я еще смеялся, когда авторица писала, что он три часа тер ее влагалище — огонь, видимо, добывал. Пещерный человек со стояком — это ведь болезнь и патология. С таким в больницу попадают, Оля. Если эрекция не спадает — все, конец! И это не долбаная метафора! А там у бабы, описания, конечно, не было, но точно образовалась кровавая дыра — может он пространство и время через нее пронзал? Врут, блин, и совершенно не краснеют. Оль, давай, наверное, заканчивай с несуществующими мужиками с членами по тридцать сантиметров — это ложь и это, сука… Да это больно! Он же ей до мозгов сперму закачает… Господи!