Любовь и Хоккей
Шрифт:
Она показывает ему средний палец.
— Прекрати называть меня так, Маверик. Если бы от твоих привычек в еде меня не тошнило, я бы, блядь, не возражала, придурок.
— Не называть тебя как? Твоим именем? Аурелия, - подталкивает он, его ухмылка растет по мере того, как растет ее гнев.
— Ты, ублюдок…
— Дети, давайте обуздаем это, пришло время для торта! - Заявляет Попс из-за наших спин, останавливая Риггс от того, чтобы надрать Бишопу задницу. Бишоп сдерживает смех, в то время как Риггс пристально смотрит на него. Я со смехом качаю головой.
Этот дом наполнен
Все это возможно благодаря двум вещам.
Любовь и хоккей.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Мне действительно нужно подстричь эту гребаную швабру на голове, а моя борода нуждается в серьезной стрижке. Я взял за правило не стричься во время плей-офф, но теперь, когда сезон закончился, мне пора перестать выглядеть разъяренным лесорубом.
Я могу очень быстро превратиться из чистюли в страшного Снежного Человека. Я убираю волосы с глаз, насколько это возможно, и продолжаю свою тренировку.
Пять конусов установлены на льду в виде большой пятиконечной звезды. Я пробираюсь сквозь них, ведя шайбу по пути. Совершаю резкие движения вокруг конусов, раскрываюсь и убеждаюсь, что могу быстро менять направление.
Всегда нужно быть уверенным, что я быстро двигаюсь. Это ключ к отличной защите.
Но, блин, я чертовски ненавижу agility* дни (*имеется ввиду день отработки ловкости, скорости и манёвренности).
Я ненавидел их с тех пор, как начал играть. Что глупо, потому что почти каждый день был днем agility. Это хоккей, о котором мы говорим. Может быть, мне следовало играть во что-нибудь менее физически сложное, например, в бейсбол или шахматы.
Мои икры горят, легкие болят в середине вращения. И теперь моя мирная практика разрушена громким голосом Пэта Бенатара, доносящимся из динамиков арены. Я слегка подпрыгиваю, не ожидая звукового вторжения. Представьте себе это. Взрослый мужчина ростом шесть с чем-то футов, испугался резкого "Ты настоящий крепкий орешек …" из динамиков.
Как это уместно.
На моем лице появляется улыбка, и я качаю головой, в основном из-за этого образа в моем сознании, но также и из-за того, кто только что катался на льду, покачивая головой, как профессиональная певица 80-х. Лично я предпочитаю тренироваться в межсезонье в тишине. Только я и звуки коньков по льду. Мне больше ничего не нужно.
Однако я знаю только одного человека, который практикуется, разминается, черт возьми, даже слушает рок-музыку восьмидесятых. По ее словам, это настраивает ее на правильный лад.
— Ты пытаешься заставить
Валор Салливан.
Она смотрит на меня, ее веснушчатое лицо расплывается в улыбке. Я смотрю, как ее красивые длинные ноги скользят ко мне. Она такая «старая» душа. Кого из пятнадцатилетних вы знаете, кто слушал Eddie Money, Queen и Motley Crue? Большинство детей ее возраста увлекаются каким-нибудь рэпером татуировками на лице.
Но только не Вэл.
Она сама по себе чертова загадка. Уверенная в себе, и в тоже время неуверенная в себе девушка с вихрем рыжих волос. Даже со всеми ее причудами, включая одержимость Lemonheads (они отвратительны) и футболки группы, она все равно одна из самых крутых людей, которых я когда-либо встречал. Я просто надеюсь, что она такой и останется. Чистая, нетронутая, не сломленная миром, и, надеюсь, она не позволит Риггс развратить ее. Ее шлем зажат у нее под мышкой, когда она начинает говорить в нескольких футах от меня.
— Не оскорбляй так Бенатара. Я не виновата, что твой музыкальный вкус - полный отстой. - Я не думаю, что мы могли бы прожить и дня без оскорблений или пререканий. Это было закодировано в ее ДНК, чтобы ругаться на меня.
— То, что моя музыка была написана за последние пять лет, не делает ее плохой, это делает ее популярной, - возражаю я, закатывая глаза.
— Да, да, избавь меня. Я лучше буду закрывать свои уши ржавой консервной банкой, чем слушать это электронное ослиное дерьмо.
Я громко смеюсь, полностью откидывая волосы с лица. Может быть, это потому, что ее воспитывал только отец, который много лет играл в хоккей, но у нее самый ужасный рот. Моряки покраснели бы. Я не шучу. По мере того, как она становилась старше, становилось только хуже.
Ее волосы заплетены в неряшливую косу, из нее вылетают клочья локонов. Я представляю, как она злится из-за того, что пытается завязать их в смертельный узел, вроде этого. На ней тренировочная майка и обычная хоккейная форма, на шее у нее висит золотой кулон, выделяющийся на фоне всего остального.
Первые несколько месяцев без него я чувствовал себя голым. Но когда я увидел это на ней, это того стоило. Я не был религиозен, не совсем, но что-то более высокое, чем я, направило Аннализу в мою жизнь, а затем меня к Валор.
— Можно подумать, что ты в возрасте своего гребаного отца, слушая эту музыку.
— Это называется вкусом, Маверик. Ты должен попытаться его раздобыть.
— Работаешь над своим щебетанием, я вижу?
— Нет, язвить тебе просто естественно.
Я закатываю глаза, смешок покидает меня.
— Мне пора приступать к тренировкам, суперзвезда. Если я не разогреюсь к тому времени, когда Папаша приедет сюда, я буду делать круги несколько дней. - Она начинает катиться назад, когда из динамиков доносятся звуки Crazy Train, ударяя меня по голове и издавая металлические звуки. Я со смехом качаю головой, отмахиваясь от нее, когда она начинает разогреваться.
Валор Салливан. В один прекрасный день она ворвется, как ураган, в жизнь какого-нибудь бедного мальчика и перевернет весь его мир вверх дном. И я буду там, чтобы трахнуть его, если он причинит ей боль.