Любовь и смерть на Гавайях.Каменная гвоздика
Шрифт:
— Босс, прекрати крошить сэндвич на ковер!
— О’кей. Но я все же не могу даже думать спокойно о том, что кто-то верит в то, что умерший возвращается для того, чтобы еще пожить, — он покрутил пальцем возле виска. — Наверное, они все-таки того…
— Но ты не можешь заставить людей не говорить об этом, если они думают иначе, чем ты.
— Давай больше не будем об этом.
Она подумала: «Луиза для меня так же реальна, как свет из окна. Даже безумная Мэтти, и та знает, что она реальна». Но она не произнесла ни слова.
Она поцеловала его и потерлась щекой
— Босс, прости меня, я сделала ужасную вещь. Я забыла положить оливки в твой мартини.
На следующий день с утра шел дождь. Обычно Каролин даже радовалась дождю, разнообразившему безоблачно-безмятежные дни. Но сейчас она чувствовала, что что-то изменилось. Казалось, дом погрузился в ожидание и замер, к чему-то прислушиваясь. На смену покою пришло скрытое беспокойство.
Она бродила по дому, старалась придумать себе домашние дела, чтобы занять себя хоть чем-нибудь. Каролин вспомнила, что сегодня ночью опять слышала какой-то дальний шум. Больше всего он напоминал ей мягкий гул падающей воды.
Каролин вспомнила, что шум этот возник одновременно со стуком капель дождя по крыше.
Монотонность этих ударов угнетала ее. Казалось, не будет конца этому дождю. Он проникает везде, впитывается в песок, в землю, пропитывает тело. Каролин представила свое тело, сквозь которое проникает дождь, размывает его, смешивает с землей…
А ночью она опять слышала сквозь сон жалобный плач. Но она не была уверена, что плакала не она сама.
Но в следующие ночи она опять слышала этот плач и была уже уверена, что плакала не она. Она лежала, прислушиваясь к этим звукам, и не могла шевельнуть ни одним мускулом. Это был только звук, но он был так реален и раздавался совсем рядом, сразу за входной дверью.
Наконец она решилась, успокоила дыхание и села в постели. Сквозь открытую дверь можно было увидеть почти весь коридор. Но лунный свет ярко освещал лишь спальню, а холл оставался темным, и ничего в нем нельзя было разглядеть.
Она пододвинулась к Джейсону и окликнула его. Он не просыпался. Она потрясла его за плечо, потом сильнее. Он всегда просыпался с большим трудом.
— Проснись, Джей, проснись. Я слышу что-то.
— Что? — спросонок он ничего не понимал. — Что? Ты чего?
В темноте Каролин смогла рассмотреть, открыл ли он глаза.
— Тсс-с, послушай.
Через минуту он сказал:
— Ничего не слышу. Тебе, наверное, опять что-то почудилось?
— Нет, я не спала. Я не могу спать. Просто лежала и вдруг услышала это.
— Ну и что ты опять услышала?
— Я… Я услышала, что кто-то плачет.
— Где?
— За входной дверью. Или, может быть, уже в гостиной.
Со вздохом он выбрался из постели. Не включая свет, вышел в коридор, спустился по ступеням. Она прислушивалась, стараясь понять, что происходит в темноте.
Но ничего не случилось. Он просто вернулся и проворчал:
— Все заперто. Никого и ничего. Опять это твое воображение! — он бросился на кровать и укрылся с головой простыней.
— Но я слышала, Джей. Я не спала.
— Мой совет — начинай
— Мне не нужно снотворное.
— Зато мне нужно, чтобы ты его принимала.
«Джейсон, люби меня, я боюсь».
Но эти слова остались лишь у нее в сознании. Она так и не решилась произнести их вслух. А Джейсон отодвинулся от нее на самый край их огромной кровати и повернулся спиной.
А она пролежала всю ночь, глядя в потолок широко раскрытыми глазами и прислушиваясь. Но больше этой ночью она не услышала ничего, кроме далекого лая Скинни.
Пришло письмо от Эллен. Она писала, что Харви раскопал для Каролин в музее какую-то сногсшибательную информацию, а в конце была приписка: «Дорогая, Харви забыл где-то у вас очки, поищи вокруг, пожалуйста».
По телефонной книге Каролин отыскала номер квартиры Харви и позвонила ему. Он отказался рассказывать ей о своей находке по телефону. Она так и думала, что он захочет преподнести все как можно красочно и театрально в очередной приезд.
— Все очень таинственно, Каро, ты увидишь сама. Это даже трудно описать. В общем, я напал на след.
Но Каролин не собиралась сдаваться. Она осмотрелась вокруг, нет ли где-нибудь поблизости Джейсона, и прошептала в трубку:
— Харви, по ночам я слышу ее.
— Конечно. Это не очень даже и удивительно.
— Не каждую ночь, но чаще, чем раньше.
— Я ожидал этого.
— Ожидал? Ты?
— Конечно. В прошлый раз, когда я был у вас, я понял, что это должно продолжаться, хочешь ты этого или нет. По-моему, доказательством является чрезмерно острое ощущение радости, которую ты испытываешь при ее приближении. Я сейчас изучаю старые корнуэльские обычаи…
— Корнуэльские?
— Теперь я знаю, что мы на верном пути. Я нашел человека, который может помочь нам в этом. Он специалист и с радостью поработает у вас. Этот человек — удачная помесь академического ученого, просиживающего дни и ночи в лаборатории, и охотника за привидениями, гоняющегося за сенсациями.
Каролин прошептала:
— Джейсон убьет меня, если хоть один из этих людей окажется у нас в доме.
Добродушный смех Харви загрохотал в трубке:
— Все в порядке, милое дитя, я никого не привезу с собой, не волнуйся. По крайней мере, на этот раз. Но когда мы приедем, я привезу магнитофон. Я скажу Джейсону, что хочу записать птичьи песни…
Когда Каролин повесила трубку, она сообразила, что ни один из них даже не вспомнил об очках.
Внезапно появился Джейсон и спросил:
— Зачем ты звонила Харви? Неужели он опять собирается нагрянуть ни с того, ни с сего?
— Нет, они не смогут приехать раньше субботы, а уедут, кажется, в воскресенье.
— Ну, слава Богу, а то мне показалось, что они все время живут с нами. Без них нам намного лучше.
— Харви забыл где-то у нас очки.
— Если они ему так уж нужны, я могу выслать их почтой. Хотя и уверен, что у него есть запасная пара. И вообще, он мог бы купить себе новые.