Любовь и тайны, меч и порох
Шрифт:
Всадникам удалось разрубить сбрую и вступить в бой. Они бойцы крупные, лучшие в окружении графа Скопина-Шуйского, пара нападавших сразу же отлетели, разрубленные пополам.
В ответ на бойцов посыпались стрелы. Прочные, из закаленной стали, кольчуги отражали удары, заставляя уходить "гостинцы" в рикошет, но одно из крылатых змеиных жал попало войну прямо в глаз. Он стал заваливаться, однако отчаянным усилием достал саблей еще одного нападавшего. В ответ в шею вонзилось еще три стрелы, и массивный
Оставшись один против целого отряда, другой крепкий русский воин бросился в атаку. Его тяжелый булат перерубил тонкую татарскую сталь шлема ближайшего нападавшего и по инерции раскроил ему голову. Затем храбрец обрушился на ближайшего черкеса, но получил ответный удар саблей по кольчуге. Сильный удар пришелся в ключицу, одно из звеньев кольчуги прогнулось и болезненно впилась в тело.
Подгоняемый болью русский храбрец вклинился в круг нападавших и стал наотмашь рубить кого попало, слыша предсмертные вскрики противников. Но и его царапнули лезвием по лицу, кровь стала заливать правый глаз. Силы были явно не равны. Тут еще и подоспевшие лучники стали выпускать стрелы, целя в раненное лицо храбреца.
В это время воевода Михаил Скопин-Шуйский вылезал из углубленного оврага. Его ждали. Накинули на шею прочный аркан и сильно дернули. Воевода крякнул, рванулся, стараясь стянуть державшего. Это почти удалось, но увесистая палица обрушилась на голову князя Михаила...
Нанес удар один из лучших бойцов в польском войске - пан Рудницкий. Он верно рассчитал силу удара. Кровь хлынула в глаза Скопину-Шуйскому и он потерял сознание.
Пробитый стрелами в лицо замертво упал и последний боец из княжеской свиты.
Когда Скопин-Шуйский очнулся, он обнаружил себя в железной клетке прикованным цепями к дубовому столбу так, что трудно было пошевелиться. Клетка и столб находились на телеге, похоже, специально приготовленной для доставки знатного пленника. Светло, солнышко уже взошло. А вокруг не менее двух десятков всадников во главе с известным Михаилу паном Рудницким. Захватили князя в плен и везут в лагерь на расправу. Наверное, уже палач раскаляет в горне пыточные клещи, а в соленом рассоле вымачивают прутья.
Пан Рудницкий, увидев, что его знатный пленник наконец пришел в себя, подъехал вплотную, постучал тупым концом сабли по клетке и, скаля кривые зубы в улыбке, с акцентом спросил:
– Ну? Тебе удобно, князь?
Скопин-Шуйский презрительно фыркнул, посмотрел на пана сверху вниз и промолчал. В плену лучше молчать. В самом деле, о чем с ним говорить? Ляхи и их слуги оказались хитрее, а он по-глупому угодил в западню. В войске оказался предатель, который выдал маршрут воеводы.
Не дождавшись ответа, Рудницкий сказал:
– За твою голову
Прием сработал, Скопин-Шуйский, спросил:
– А сколько тебе надо чтобы ты забыл, что видел меня?
Пан Рудницкий воровато огляделся и с лукавым видом произнес:
– Тебя видел не только я, но и наемники. А чтобы им заткнуть глотки тоже придется платить!
Князь Михаил просипел:
– Я вам и заплачу! Мы, Шуйские, род богатый!
В глазах Рудницкого мелькнул алчный огонек: соблазнительно звучит.
– Дай мне воз, на котором нагружено столько золота, что его с трудом смогут сдвинуть с места шесть матерых впряженных буйволов, - улыбаясь произнес пан.
– Тогда я, может, отпущу тебя на волю!
Князь Скопин-Шуйский даже присвистнул - ну и жадность! Но чем черт не шутит - не стоит упускать подобный призрачный шанс: нужно выиграть время. Его бойцы хватятся и начнут искать своего пропавшего воеводу.
Князь ироническим тоном произнес:
– Что-то ты недорого ценишь ветвь царского рода и "великого мечника". За мной вся Русь с ее неисчислимыми богатствами. Я могу дать тебе столько золота, что двенадцать пар самых сильных буйволов не смогут сдвинуть подобную гору с места.
– В самом деле?
– пан Рудницкий зарделся, словно вареный рак, и скомандовал:
– Отряд, стой!
Немецкий наемник, помощник Рудницкого, недовольно буркнул и подскочил к клетке. Барон Фокке был в доспехах, забрало прикрывало большую часть лица - только длинные рыжие усы торчали. Наемник то и дело тревожно оглядывался и на сильно искаженном русском обратился к Рудницкому:
– Шо? Заминка? Руссы любой момент броситься преследование.
Рудницкий успокоил напарника:
– Свидетелей нападения нет, от Старой Руссы до лагеря русских далеко. У нас достаточно времени.
Опытный наемник с сомнением заметил:
– За Шуйским может быть скакать разъезд, они может быстро поднять тревога!
Рудницкий возразил:
– Князь поехал тайно. Так не бойся, фон Фокке, поторгуемся с ним, может, большущие деньги нас ждут. Он сулит нам золотые горы!
Наемник расхохотался и указал пальцем на скованного князя. Голос у немца и без того хриплый и вовсе обрел сходство с ржавой пилой по гнилому пню. Он перешел на немецкий, который понимал Рудницкий:
– Он сулит нам золотые горы! Ха-ха! Вполне типично для человека, скованного цепями и запертого в клетке. Надеется, что мы глупее его, бездарно попавшего в западню пленника!
Князь Рудницкий пробормотал:
– Но князья Шуйские в самом деле необычайно богаты...
Барон Фокке кивнул: