Любовь и война Майкла Фрейзера. Книга 2. Сад земных наслаждений.
Шрифт:
Первым делом он позвонил Фреду. Прямо сказать, что случилось, по телефону он не мог, но брат и так прекрасно осознавал, что без толку Майкл его беспокоить не будет.
Дом напоминал стройплощадку - всюду торчали разнокалиберные стремянки, стояли ведра с краской, валялись рулоны обоев и метались во главе с Памелой шальные дизайнеры. Единственно, что привлекало унылого Майкла в бешеной деятельности супруги, это её аппетитно обтянутый спортивными брючками зад. Но стоило ему откровенно проявить свой интерес, как он получил от разгневанной супруги по рукам.
– Сатир!
–
Но сейчас ему было не до прелестей супруги. Они с Фредди, ругаясь сквозь зубы, с трудом нашли спокойный уголок, где бы не толпились люди в заляпанных краской комбинезонах. Обосновались братья на одной из террас на крыше дома, куда ещё не донеслась лихорадка модернизации и грохот ломаемых перегородок.
Тихо плавали в бассейне самодовольно виляющие хвостами золотые рыбки, и Фредди неожиданно обуяла несвойственная ему сентиментальность:
– Помнишь, как в детстве нас сюда приводила мама?
Увы, упоминание о родительнице сегодня не вызвало у Майкла умиления.
– Вот о ней-то и пойдет речь!
И по-солдатски четко изложил подробности прошедшей встречи.
– Насколько сказанное этим альфонсом соответствует истине?
– прямо спросил он брата.
Фред неловко отвел глаза. У Майкла вспыхнуло гневом лицо, когда он сообразил, что возможно воевал с "мессерами", собранными из комплектующих частей, выпущенных на заводе родственничка. И он сам, идиот, приложил к этому руки, когда помог зятю наладить производство. Правда, в ту пору речь шла о "тандерболтах" и "кертиссах", но разве сейчас ему от этого легче?
– Как это могло произойти, ведь Бразилия напрямую участвовала в антигитлеровской коалиции? Мне говорили о бразильской авиационной группировке в Неаполе.
– Они вступили в войну только 22 августа 1942 года, а до этой даты колебались, сомневались и смотрели сквозь пальцы на контакты отдельных бизнесменов с Германией. А наш зять разве портрета этого параноика над кроватью не повесил! Он как-то хвастался мне, что посоветовал Варгасу в 1941 году отправить Гитлеру поздравительную телеграмму в честь дня рождения. А в 1940 году правительство Варгаса наотрез отказало США, когда наши предложили разместить военные базы на побережье Атлантики. Я сам видел меморандум! Оливейро вполне мог рассчитывать, что на его неблаговидные делишки не обратят особого внимания. В ту пору немецкие корабли рвались к бразильским берегам, как кошки к банке с валерьянкой.
– Но откуда об этом узнал наш альфонс?
– Оливейра постоянно наведывался в США по делам бизнеса и никогда не скрывал своих симпатий и антипатий. А скучающий Фрибоди, мучаясь бездельем, как иные поносом, часто болтался в коридорах компании, торчал на совещаниях акционеров, может быть, он где-нибудь и столкнулся с доном Феликсом.
– То есть у Фрибоди в активе только слова этого напыщенного болвана?
Фред недоуменно пожал плечами.
– Возможность промышленного шпионажа я бы все-таки исключил!
Майкл задумался -
– Что ты собираешься делать?
– виновато полюбопытствовал брат.
– Может, лучше заткнуть рот наглому бездельнику? Конечно, миллион - это он загнул, но тысяч двести...
– Он не получит даже гнутой монеты, - презрительно отрезал Майкл,- если бы Фрибоди просто попросил помощи, тогда, возможно, мы придумали, как обойти статьи завещания. Но такой мерзкий шантаж... я не успокоюсь до тех пор, пока он не станет нищим!
– Да? И как ты это сделаешь, если только болтливый язык Фрибоди не отправит нас всех на биржу безработных? Уж там мы точно с ним не встретимся. Такие, скорее с голоду сдохнут, чем займутся хоть чем-нибудь полезным!
Майкл холодно усмехнулся.
– Я сегодня же поручу пресс-службе как-нибудь поумнее распространить сведения о моих боевых заслугах в борьбе против Германии, и чтобы это появилось в газетах не позднее послезавтрашнего дня. Вот уж не думал, что опущусь до того, чтобы бренчать орденами и медалями, но на войне как на войне! Насколько я помню, у Джил нет акций нашей компании?
– Нет! Я знаю, что по отцовскому завещанию...
– Слава Богу, отец жив, и про завещание никто кроме нас не знает. Значит, формально нас будет очень трудно привязать к заводам Оливейры в Бразилии?
– Так-то оно так! Но достаточно будет даже маленького скандала, чтобы конкуренты не оставили от нас камня на камне. Они и так хватают за пятки, как будто голодные псы! С тех пор, как компанию "Электрокорпорейшен Питбот и К" возглавили сестры Питбот, они не особо благоволят нашему бизнесу, так и жди неприятностей. А все твои донжуанские выходки!
Майкл испуганно оглянулся - мало ли, может, Пэм что-то забыла на террасе! Но, похоже, кроме рыбок братьев никто не подслушивал.
– Заткнись, а?
– с досадой одернул он Фреда.
– Давай о деле, а не об этой психопатке! Раскрутив мое боевое прошлое ещё до обвинений Фрибоди, мы добьемся, что его слова изначально будут восприниматься, как попытка опорочить героя войны. И нам тогда не придется оправдываться - вот мол, мы жизнью рисковали и кровь проливали, а он клевещет... и т.д. и т.п. Сегодня же я заставлю нашего адвоката срочно подготовить документы для подачи иска о признании завещания матери недействительным в связи со вновь вскрывшимися обстоятельствами!
Фред изумленно глянул на брата:
– Не слишком ли ты круто забираешь - прошло столько лет! Как мы объясним, откуда вдруг взялись эти самые обстоятельства?
– О,- Майкл пренебрежительно отмахнулся,- наша покойная матушка хорошо позаботилась о поводах объявить её на момент написания завещания неадекватной! Достаточно одних газетных статей за полгода до её смерти. Марджори так чудила, земля ей пухом, что только благодаря милости проведения не попала в бедлам с белой горячкой!
– Почему же мы именно сейчас решились на такой шаг, когда она тихо и мирно покоится на кладбище, и уже не пляшет на столе с задранным выше подвязок подолом в ресторане на Бродвее?