Любовь Илги: осень, лето.

Кондрашова Людмила Рафаиловна

– Говори, не тяни!- снова крикнул князь и пнул ногой державщего его Ротая.

– Твой воевода Микита ни при чем. Он не предавал тебя. Это я воткнул ему в горло кинжал, когда он обходил дозоры. Это я со своими людьми открыл ворота крепости дружине твоего брата.

– Ты?! – князь от потрясения даже перестал вырываться.- Да кто ты такой? Почему? Что я сделал тебе?! А тем более Катерине! Да если бы я захотел, я уже взял бы ее!

– Если бы ты только попытался, он растерзал бы тебя,- тихо проговорила я.

– Как?

Кто он?- пробормотал князь, немного теряясь от моего взгляда.

Немного отступив, я выпустила из кольца Стража. Серебристый дымок вначале закрутился у моих ног, а потом из него проявился человеко-зверь и встал на кривых лохматых лапах рядом со мной. Серо-сизая шерсть на лице и спине вздыбилась клоками, горящие изумрудным светом узкие почти осмысленные глаза злобно взглянули на Даниила. Открыв человеческую, но по-волчьи клыкастую пасть, он издал дикий звериный вопль, готовясь растерзать всякого, кто приблизится ко мне.

Кольчужники упали на колени. Крик ужаса пронесся по привязанным к соснам рядам дружинников. Князь мертвенно побледнел.

– Значит мне это не показалось вечером в твоей комнате…- пробормотал он.- Оборотень… Кто ты, Катерина?
– еле слышно спросил князь, отчаянно пытаясь не потерять рассудок рядом с этим смертельно опасным человеко-зверем.

Рысь подошел ближе. Этот хитрый тип всегда был склонен к театральным эффектам. Он показал на меня рукой и сказал:

– Это Илга - Великая Волхва мерян!

Я грустно улыбнулась.

– Что еще такое!- снова заорал потрясенный князь.- Катерина! Твой брат сошел с ума!

– Нет,- ответила я, глядя в побагровевшее лицо Даниила, снова пытающегося вырваться из рук держащих его охранников.
– Рысь сказал правду.

– Рысь? Он же Петр! Что, и здесь ложь? Не верю и ни за что не поверю!
– но тут он, видимо, вспомнил Гайю и перестал кричать.

– Покажи ему,- тихо сказал Рысь.- Отпустите князя,- скомандовал он кольчужникам. Те освободили ему руки. Даниил выпрямился, слегка пошатываясь от неимоверного волнения, охватившего его, и шагнул ко мне. Страж предостерегающе зарычал.

– Возьми свою плетку, и стегни по этому камню,- Рысь показал Даниилу на большой валун среди нескольких камней в центре поляны.- Только не очень сильно, а то ей будет больно.

– Бред!- воскликнул князь, подошел к камню и изо всех сил стегнул хвостатой сыромятной конской плеткой по валуну.

– Осторожнее!- закричал Рысь.

Я вскрикнула от боли. Потом протянула Даниилу руку, на которой вздулся большой багровый рубец.

– Этого не может быть,- прошептал князь. Слезы выступили у меня на глазах от боли. Он бросил плетку и шагнул было ко мне, но отшатнулся, взглянув на Стража.

– Нет,- сказал Рысь,- это еще не все.

Я слегка повела руками. Камни поляны со скрежетом и грохотом поднялись вверх, крутнулись в воздухе, потом стали мягкими как глина в руках гончара, изогнулись, принимая

то одну, то другую форму и опустились на землю, собравшись в одну высокую большую площадку, почти без зазоров между ними. Раздался хлюпающий звук: тяжеленный мшистый валун вывернулся из окоченевшей земли, взлетел вверх и встал в центр площадки. Плоский большой серый камень как живое существо вылез из расступившейся земли, поднялся в воздух, несколько раз перевернулся и накрыл словно шляпой это неимоверно огромное, но достаточно устойчивое сооружение. Пирамида после этого даже не качнулась.

Кольчужники стояли на коленях, опустив головы, а обезумевшие от страха дружинники глухо стонали.

– Меряне поклоняются камням, князь, - сказал Рысь Даниилу, помертвевшему и сотрясаемому крупной дрожью. – Илга- Верховная волхва.

– Ведуны…Язычники… Но я… При чем тут я и моя крепость? А!
– наконец догадался он.- Вы шпионы моего брата Радомира! Сколько золота он вам отсыпал? Вы предатели!
– князь бросился было на Рысь, но вскочившие Ротай и Бедырь вновь схватили его за руки.

– Почему я?- он чуть не рыдал. Тогда я подошла к нему так близко, как только смогла. Страж побрел за мною.

– Дело не в предательстве и не в золоте, князь. Мы ничего не взяли у Радомира, мы сами достаточно богаты, - произнесла я, глядя в его испуганные глаза.

– Но что! Что же тогда заставило тебя так поступить со мной, Катерина?- словно завороженный, он еле дышал.

– Помнишь, князь, восемь лет назад ты отшвырнул от себя девятилетнюю девочку, когда разрушал наше капище?

– Какое капище? Языческий алтарь? Да я много их разрушил…

– Вспомни, князь, Это было на Плещин озере.

– А…да, было, но так давно…- вспоминая, прошептал он, не отрывая от меня взгляда.- Как я мог узнать тебя? Ведь ты тогда была совсем маленькой девочкой…

– Я вот этого не забыла… Помнишь как ты рубил мечом наш Дольмей-камень, который стоял в середине нашего молитвенного круга?

– Идола…Вспомнил…- снова прошептал он, мертвея. Тут я рванула рубаху на груди и показала большой безобразный шрам, шедший по руке через плечо.

– Ты изуродовал меня…Если бы разбил камень, я бы умерла. Я еле выжила тогда… Ты еще хотел бросить Дольмей-камень в костер, который сложили твои слуги…

– Да,- сказал князь,- я вспомнил: высокая женщина в белой рубахе упала передо мной на колени и просила не губить тебя… Это было. Но неужели все правда? Разве ты камень?

– Дольмей- отражение Бога Камня. Я и он - это одно. У меня одно тело с ним и одна душа,- твердо сказала я и испугалась за его рассудок: серые глаза Даниила слегка затуманились.
– Я должна была отомстить тебе за мой народ. Скольких вы убили тогда? Тех, кто не успел убежать от твоих воинов? Маленьких детей, матерей и стариков. Мужчин же угнал работать на тебя! Разве ты этого не помнишь?