Любовь к электричеству: Повесть о Леониде Красине
Шрифт:
«СПб. ведомости».
…Мы вступили в полосу страшных политических бурь… На преступлениях и жизни ближних безумные, фанатичные люди пытаются создать какое-то более чем проблематичное, лучшее будущее.
…Сын Царя-Освободителя убит среди бела дня у самого Кремля, как раз в тот исторический момент, когда все общество ждало вещего призыва с вершин Престола…
…Брызги крови, пролитой исступленными врагами всякого порядка в Империи, опять кладут несмываемый след на переживаемое нами невозможное по своей тревожности и напряженности время. Партийная борьба, внутренние
«СПб. ведомости».
Додумался!
Помещик Елецкого уезда некто С-въ, человек с образованием, придумал оригинальный способ утилизировать крестьянскую силу: он закладывает крестьянских «девок» в сохи и пашет на них землю под свеклу…
Опытный садовник-пчеловод, одинокий, с 17-летней практикой, с рекомендациями и отличной аттестацией, ищет место годично. Всевозможные работы выполняет добросовестно и аккуратно по весьма умеренной цене. На выставках удостоен разных наград.
«СПб. ведомости».
Глава III
Ночи этой не было конца
Снег большими хлопьями заваливал Большую Никитскую. Начинало смеркаться, и в окнах магазинов зажигались уже огни. Москва, обжитой, скрипучий дом, в этот теплый день устоявшейся зимы была особенно уютной.
Два студента, один в распахнутой шинели, а другой застегнутый на все пуговицы, шли по мостовой и по обычаю тех лет оживленно спорили.
Лишь на минутку, возле консерватории, когда сквозь замазанные рамы этого учебного заведения донеслось разноголосое пенье скрипок, сольфеджио и фортепьянные пассажи, лишь на минуту студент-аккуратист отвлекся от спора, распустил узел морщин, собравшийся на лбу, улыбнулся как-то очень по-детски, поднял румяное, обтянутое тугой кожей лицо, увидел какую-то барышню, тут же прикрывшую муфтой носик, улыбнулся еще раз, что-то суматошно и радостно пиликнуло в его душе, но только на минутку.
Его спутник не унимался вовсе. Он размахивал руками, заглядывал в лицо собеседнику и даже в лица встречных, словно приглашая их принять участие в споре.
– Значит, ты считаешь, что экономика сама по себе коренным образом изменит общество?
– Я в этом убежден.
– Значит, все десятилетия борьбы были напрасны?
– Перестань орать!
– Но так или нет?
– Борьба эта может разрушить все, что создано, и отбросить страну на десятки лет назад.
– Значит, сиди и жди, когда правительство, восхищенное развитием экономики, дарует нам европейскую конституцию?
– Ты можешь не орать? Полемизируй вон с городовым, если не можешь говорить нормально.
Студенты эти были родные братья Павел и Николай Берги. Возвращались они с благотворительного концерта «в пользу недостаточных курсисток». В концерте этом принимали участие знаменитые артисты, в том числе Федор Шаляпин, в зале был цвет московской интеллигенции, писатели Леонид Андреев, Скиталец, Бальмонт, актеры МХТа, крупные адвокаты, профессора и даже
Все, не исключая тайных и явных филеров охранки, отлично были осведомлены, что сбор, весьма солидный, идет на сей раз не курсисткам, а в пользу боевых революционных партий. После 9 января вместо ожидаемой депрессии в стране распространился какой-то энергический дух, все чувствовали, что время петиций, деклараций и благотворительных деяний прошло, что вот-вот грянут события.
– Послушай, Коля, – Павел Берг заговорил потише, – ведь ты же сам говорил, что даже электротехника не может развиваться при абсолютизме… Ведь говорил же?
– Я и сейчас так считаю, – ответил Николай, – и уверен, что в конце концов абсолютизм сдаст свои позиции. Электротехника нужна нашему обществу больше, чем обветшалый государственный строй.
– Сдаст позиции! В конце концов! – возмущенно воскликнул Павел. – Он будет уничтожен еще в этом году одним ударом рабочего кулака!
– Сейчас мы окажемся в участке, – спокойно сказал Николай. Он приостановил брата и застегнул на нем шинель. – Возможно, что он и будет уничтожен одним ударом, Павел, но вместе с ним будет уничтожена и наша маленькая электротехника. Начнется анархия, Павел, обвалятся железнодорожные насыпи, заржавеют паровозы, затянутся паутиной…
– Может быть, так и произойдет, – с неожиданной задумчивостью произнес Павел, – но на развалинах этих, Коля, возникнет новая, великая демократическая и социалистическая Россия. Все передовые люди, кроме тебя, это уже понимают.
– Неправда! – теперь уже слегка воспламенился Николай. – Есть множество по-настоящему передовых и образованных людей, которые держатся моей точки зрения. Сегодня я познакомился с инженером Красиным…
– А, это тот, с которым я схватился! – воскликнул Павел. – Толковый, толковый…
– Не то слово – толковый. Это замечательный инженерный ум. В прошлом году в Политехническом обществе я слышал его доклад о бакинских электрических установках. Блестящий человек! А что он сейчас устраивает у Морозова в Орехове-Зуеве! Какие турбины устанавливает!
Николай Берг говорил все громче, с нарастающим жаром.
– Да, незаурядная личность, – согласился Павел. – Я слышал о нем. Жаль, что он не с нами, но… – Павел схватил брата за руку. – Но уверен, Коля, что и ты, и Красин встанете в скором времени на позицию нашей партии! Ведь мы же опираемся на научные законы! На законы того же экономического развития!
– Ближайший участок – на Малой Бронной, – бесстрастно произнес Николай.
– О чем ты мечтаешь, Коля? – вдруг с пылающими глазами спросил Павел. – Ты такой же сумасшедший, как я, мы оба в деда, не то что девочки… О чем ты мечтаешь?
– Я мечтаю строить! – крикнул Николай. – Не так, как дед, не для мошны, а для России. Понимаешь? У нас уже сейчас самая длинная железнодорожная сеть в мире! Разве это плохо? Но какая отсталость в машиностроении, Павел, какая отсталость! Сколько нужно строить! Верфи для кораблей, электростанции, доменные печи, автомобильные заводы – да-да, не удивляйся – автомобилю принадлежит будущее! Думаю я, что и воздухоплавание, авиация будут развиваться у нас в России быстрее, чем в Европе. Летом в Одессе я познакомился с молодыми людьми, которые, продав все до нитки, выписали из Франции аппарат «Блерио» за десять тысяч рублей. Представьте себе, кондовую Русь тянет в воздух!..