Любовь к наследству прилагается
Шрифт:
Мы молчим. Стоим рядом, всматриваемся вдаль и молчим. Время от времени я бросаю короткие взгляды на него и каждый раз, когда натыкаюсь на сильные мужские руки, вспоминаю о том, что он творил со мной в ванной.
— О, нет, — голос Кира не дает моим мыслям зайти слишком далеко и я смотрю в ту сторону, куда он указывает.
Похоже, Надю постигла неудача с канатом. Она перепачкана болотом с ног до головы. Серая масса стекает с ее одежды и волос. Я понимаю что она на пределе. Выдохлась. А впереди всего два препятствия
— Может, она просто обойдет "стенку"?
— Тогда нам не засчитают.
— Не могу, больше не могу, — хрипит девушка, сгибаясь пополам.
— Так, Надя, — мой голос звучит строго и я надеюсь, что смогу вернуть ее боевой дух. — Ты ведь хочешь утереть нос этому своему инженеру?
— Да, — едва слышно выдыхает она, все еще не доконца восстановив дыхание.
— Я не слышу, громче!
— Да!
— Ты ведь хочешь доказать ему что тоже чего-то стоишь? Что вахтерша Света вразы хуже тебя?
— Но она весит всего семьдесят шесть…
— Без разницы сколько она весит! Ты хочешь или нет?
— Хочу.
— Тогда поднимай свой зад, и лезь на "стенку", а твой шеф подстрахует тебя. Потому что сегодня ты будешь королевой и наплевать, что твое лицо измазано в этой земляной жиже!
— Ты хотела сказать — в дерьме, — отзывается Царев, но я пропускаю его слова мимо ушей.
— Ты поняла меня? — кажется, я слишком громко кричу.
— Да! — глаза Наденьки загораются и я вижу, что она готова побороться не только за сегодняшнюю победу, но и за самого мужчину.
— Тогда шевелись, потому что Александра Алексеевна уже сверкает на горизонте совей розовой маечкой.
— Да ты прирожденный оратор! Черт, даже я вдохновился!
— Ха-ха, — кривляюсь я, передразнивая Кира.
Надя подходит к стенке, но забраться на нее удается не с первого раза. И даже не со второго. Царев пытается подсадить ее, матерится, кряхтит. Болото из одежды девушки давно перекочевало на его, даже его ноги каким-то образом оказались испачканы.
— Черт, Левандовская, сегодня вечером ты должна будешь сделать мне отличный массаж.
— Могу дать визитку хорошего салона.
— Нет-нет, мне нужны именно твои ручки. Ох, Наденька, вы не думали начать ходить в тренажёрный зал?
— Я хочу, — пищит она, из последних сил цепляясь за выступы, — сбросила целых двадцать килограмм.
— Ох, так значит мне ещё повезло.
Кое-как Наде все же удалось перелезть через преграду и мы с Киром не сговариваясь бросились следом за ней.
Глава 12
Кирилл
До финиша нам пришлось практически нести на себе Наденьку. Признаться честно, я не совсем был уверен, что к концу соревнований останусь вживых. Я, конечно,
— Давай, Надюш, поднажми, совсем немного осталось, — пищит с другой стороны Левандовская. Она приняла на себя часть удара, придерживает нашего бухгалтера за талию, подгоняя к финишу.
Я оглядываюсь назад и замечаю Антонину Алексеевну, которая из последних сил пытается обогнать нас, но в ее возрасте такие физические нагрузки слишком сложны для неё.
И в этот момент наши с ней взгляды встречаются. Мой уставший, ее молящий о помощи. Мой безразличный, ее несчастный. И у меня просыпается жалость.
— Люб, подожди, — я останавливаюсь, вопреки крикам игроков нашей команды, которые уже давно добрались до финиша.
— Что такое? Что за заминка? — растерянно спрашивает девушка.
— Давай это…подождем Антонину Алексеевну.
— Что? Зачем?
— Ну, она так старается. Предлагаю дойти до финиша вместе.
Левандовская хмурится, смотрит то на меня, то в сторону финиша, то на раскрасневшуюся пожилую женщину, которая уже с трудом переставляет ноги, а потом вдруг улыбается. Искренее так, что я даже выпал из реальности и залюбовался ею. Кажется, я впервые видел ее такой. Настоящей, что ли. Она казалась такой милой и трогательной, что мне захотелось обнять ее и…
Что за бред со мной происходит? Я тряхнул головой, быстро отводя от девушки взгляд.
— А ты не так безнадежен, как казалось, — подмигивает Люба и мы вместе дожидаемся последнего участника соревнований. А потом дружно, под крики и апплодисменты, пересекаем финишную черту.
— Так чья команда победила? — спрашивает кто-то.
— Дружба победила! — громко кричит Люба. — Впервые за много лет! Ура!
Все бросились обниматься, кто-то уже открыл бутылку шампанского, поливая народ, а мы с Левандовской стояли, окруженные этой толпой, и не могли оторвать друг от друга взгляд. На ее лице блуждала улыбка, которую она сдерживала из последних сил и я не удержался, притянул ее к себе и под удивленные взгляды подчиненных, закружил в воздухе.
— Кир! Нет, Кир! Отпусти, у меня голова закружится! Ненавижу тебя!!!
В общем, не знаю чем бы закончилась эта дикая вакханалия, не исключено даже, что я бы даже впился в ее губы поцелуем прямо при всех, но тут Антонина Алексеевна схватилась за сердце и мы поспешили на помощь.
— Я отведу вас в медпункт, — вызвалась Левандовская.
— Ты иди, умойся, а я помогу. Иди-иди, — машу рукой в сторону одноэтажного здания, на недоверчивый взгляд Любы. Ей и в самом деле не мешало бы сходить в душ. Вся в грязи и пыли. — Мы тут сами справимся, да, Антонина Алексеевна?