Любовь к велосипеду
Шрифт:
Теперь он понял, отчего был этот шорох вокруг. Жуки перли из- под слежавшейся прошлогодней листе вы и сухой хвои дружно, напористо. Пробил их час, и они рождались на этот лунный свет, ползли по траве, взбирались на стебли цветов. Они еще не летали, а только ползали, но уже, несмотря на свой малый рост, затеяли столько возни и деловитого шуршанья, будто сразу, с первых минут решили, не теряя даром времени, все здесь осмотреть и удобно устроиться…
Володя выпрямился. Он не двигался и почти не дышал, чтобы не потревожить своим присутствием этих зеленых рождающихся
Он хотел рассказать ребятам об этой лунной ночи, о майских жуках, которые шуршали сухой прошлогодней листвой, но, завидя огонь костра на поляне, услышав хмельные голоса и нестройное бренчанье гитары, решил, что никому ничего не скажет…
У костра он наткнулся на неожиданность. Даже непонятно, приятную или нет — до того он смешался. Галя Малинова собственной персоной сидела здесь среди ребят. С ней была какая–то незнакомая развязная девица и двое футболистов: Заикин и тот же рябой Сева. Оба футболиста были под градусом, у Заикина лихо торчала сигарета в зубах, на коленях лежала гитара.
— Володька, привет! — обрадовалась Галя, увидев его. — Иди сюда!
— Приветик, — буркнул он, но к ней не пошел, сед на другой стороне. Тогда Галя сама пересела к нему, тесно прижалась плечом. Она была в тонкой футболке, в узких, облегающих брючках, очень ощутимым было ее прикосновение, от которого его сразу бросило в жар.
— Чего грустный такой? — спросила она, заглядывая в глаза. — У вас тут весело, а ты один хмурый.
— Мне тоже весело, только я это скрываю, — сказал он. — А ты как здесь очутилась?
– Да мы на Севкиной машине приехали. Они же здесь тренируются, у них здесь спортивная база на озере.
– Это они на тренировке?.. — с иронией протянул Володя.
— А что? — вопросительно глянула она.
– Нагрузки, смотрю, большие, — кивнул он на хмельных футболистов. — Не перетренируются под градусом?
– А-а!.. — наконец поняла и засмеялась она. — Да ничего им не будет. У них же только на той неделе игра.
– Ну да! — с усмешкой кивнул он. — Еще успеют проспаться.
Галя опять внимательно посмотрела на него, не понимая его настроения.
— Ты чего? — дернула его за руку. — Все веселые, а ты какой–то смурной. Ты не выпил, что ли?..
— Не было охоты.
— А я там на базе целый стакан кагора вылакала, — шаловливо призналась Галя. — Голова-а так кружится…
С приходом футболистов веселье у костра оживилось. Они принесли с собой две бутылки этого самого кагора. Сева лихо распечатал их и стал разливать по кружкам. Галя подставила Володину кружку и,
— Не хочу. не буду, — сказал он.
— Ну, выпей, немного за компанию, — держа кружку у самых его губ, попросила она. — Выпей за меня!..
Ее тонкая загорелая рука, ее нежные глаза, в которых плясали золотые искорки от костра, будто околдовали его, и он покорно выпил вино из ее рук. «Ну и ладно! — запоздало решил он. — Что в самом доле! Всем хорошо, а у меня какое–то противное настроение. Надо веселиться со всеми…»
– Споем, чуваки! — сказал Заикин, ударив по струнам гитары.
– Давай! — охотно поддержали его, и он забренчал, а Сева запел нарочито дурным голосом:
За что вы Ваньку–то Морозова?
Ведь он ни в чем не виноват…
Она сама его морочила,
А он ни в чем не виноват…
— Видала, какая сегодня луна над озером? — спросил Володя.
— Луна?.. — удивилась Галя.
– Ну да. Сегодня полнолуние.
— Разве? — сказала она. И добавила, словно оправдываясь: — Я не заметила. Сева всю дорогу хохмил, анекдоты рассказывал, мы с ним животики надорвали…
— Пойдем отсюда, — сказал Володя. — Я тебе жуков покажу.
— Каких жуков? — не поняла она, но встала и пошла с ним от костра. Как только они отошли от костра, снова, как и в первый раз, плотная тьма исчезла, рассеялась, уступив голубоватому лунному сиянию. Озеро таинственно сияло, искрилось под луной. Они спустились к самому берегу.
— Тихо! — шепнул Володя. — Сейчас услышишь, как они шебуршат.
Оба замерли, затаили дыхание, но ничего не услышали.
– Да здесь они были. Куда все подевались?.. — Володя присел па корточки, внимательно осмотрел освещенную луной траву под ногами, но ни одного жука не увидел,
– Да ну их! — сказала Галя. — Я жуков не люблю, я их боюсь.
Они присели на поваленный березовый ствол. Володя стал было рассказывать про жуков, как они шуршали старыми листьями, выползая на лунный свет, но Галя слушала невнимательно.
— Здесь сыро. Мне холодно, — зябко поежилась она.
Володя снял куртку и накинул ей на плечи. Ему хотелось обнять ее, но, помедлив, он убрал руку. Он чувствовал, что можно, что Галя не против, но какая–то скованность овладела им, и он не решился.
— Красиво–то как!.. — протянула Галя, глядя задумчиво на озеро, на переливающуюся лунную дорожку, уходящую к дальнему берегу. — Послушай! — тут же встрепенулась она. — А если я сделаю серебристый костюм и буду выступать в нем под «Лунную сонату»? Красиво будет?..
— Ты всегда красивая… — пробормотал он, вспомнив, что она любит комплименты, но не зная как иначе сказать.
— Правда? — томным голосом переспросила она. — На самом деле?.. — Чуть запрокинув голову, она с легкой улыбкой смотрела на него. В этом лунном полусвете ее тонкое лицо было очень красивым, и загадочно- влекущим. Такой она еще никогда не была. — Ты правду говоришь?.. — уже с легким нетерпением повторила она, и Володя понял, что она сама хочет, чтобы он поцеловал ее.