Любовь к жизни

Стоящий в тени.

«Аша, тупая ты сука ,

Нет, я больше не буду предавать. Ни к чему хорошему это не приводит, в плену у Болтонов я это понял. Могу только предложить поискать брешь самим, но не факт, что вас пустят: все проходы хорошо охраняются. Даже если милорд погибнет, я не вернусь на Острова.

Сейчас Рейлине очень слаб, он может не пережить поездку. Его тошнит на море, а ест он и без того немного, нельзя мучить его ещё сильнее. Но за совет всё же спасибо: есликогда он немного поправится, я лично отвезу его в Лис. Но он угасает на глазах, и я готовлюсь к худшему.

Мейстер удивляется, что он так долго боролся за свою жизнь с болезнью, но до полнолуния всё должно определиться.

Во время приступов бреда он говорит, что любит меня. Правду ли говорят люди в бреду?

Дядю Виктариона мы ещё не нашли, но соответствующие указания милорд дал.

Теон.»

Он отправил письмо ночью, а уже на следующий день понял: мейстер ошибся. Решающий день настал. И болезнь побеждала.

Рейлине не стонал от боли, не кашлял кровью, но тело его раскалилось, дыхание было тяжёлым и частым, а взгляд тусклых глаз был устремлён в никуда. Король Севера умирал. Теон сидел рядом с ним на кровати, в руках он держал Кость, меч из высококачественной валирийской стали. Он принял решение броситься на меч, когда всё будет кончено.

Вдруг горячая, слабая рука Рейна легла на бедро Теона и мягко, осторожно погладила. В глазах появилась осмысленность, алые губы изогнулись в подобии улыбки на мгновение.

– Ты видишь?- спросил его вдруг шепотом Рейлине.

– Кого, милорд?- спросил так же тихо Рейлине.

– Богов Смерти, что стоят у моей кровати?

– Я никого не вижу, милорд.

– Хорошо,- улыбка вновь появилась,- О, они уходят. Что я говорил? Я выживу, я буду жить. Хочешь, я спою тебе кое-что?

– Нет, милорд, вы слишком слабы…

– Я не боюсь за себя. А ты боишься,- и Рейлине начал тихо, очень тихо петь:

Лишь только я тебя увидел,

И тайно вдруг возненавидел

Бессмертие и власть мою.

В бескровном сердце луч нежданный

Опять затеплился живей,

И грусть на дне старинной раны

Зашевелилась словно змей…

– Милорд, у вас прекрасный голос, но вы слишком слабы. Пожалуйста, не надо больше. Отдохните,- Теон постарался как можно мягче уложить явно бредившего Рейлине. Но взгляд его был понимающим. Даже слишком.

– Я отдохну. Но…Теон. Я не бредил.

– Что?- вскрикнул Теон.

– Я не бредил ни разу за эти двадцать дней. Я всё время был в сознании. Спокойной ночи.

Кризис миновал, болезнь проиграла и отступила. Уже через день Рейлине накопил достаточно сил, чтобы прогуляться по коридорам Винтерфелла, а на исходе седьмого дня собрал всех своих людей и объявил о своём решении уехать учиться и поправлять здоровье в Старомест. Он обещал присылать каждую неделю письма с указаниями, что делать, а каждый месяц будет устраивать прямое общение через камин в условленное время.

Теон тяжело переживал решение Короля. Он пробовал отговорить Рейна, но…уступчивый в делах военных Рейлине в делах личных оказался упрямее сорока быков, так что переубедить его не удалось.

Незадолго до отъезда

Рейна случилось несколько примечательных событий.

– Ваше Величество, весть из Дредфорта!- объявил Теон, кладя листок бумаги на стол перед Рейном. Тот, быстро прочитав послание, отложил бумагу и как-то странно улыбнулся. Словно сам ещё не понял, как отнестись к известию.

– Уолда Болтон, урождённая Фрей, ждёт ребёнка,- сказал наконец Рейлине,- Вроде бы я рад за неё и за лорда Болтона, ведь из-за меня у него больше не оставалось детей…но ты помнишь, на каких условиях он отдавал мне Дредфорт?

– Что, вы ещё и на условия согласились?- удивился Теон.

– Конечно. Болтон отдавал мне Дредфорт, если род Болтонов пресечётся. Но теперь, если у его жены родится мальчик, я должен вернуть ему его земли и свободу.

– Не возвращайте,- пожал плечами Теон,- Никто не посмотрит на вас косо, если вы порвёте договор и сошлёте их обоих на юг, за Предел.

– Теон, мне знакомы слова «сострадание» и «верность». В том числе и данному слову, зафиксированному на бумаге. Я верну лорду Русе Болтону его земли и свободу, если он поклянётся в верности мне. А я…я ему кое-что сделаю.

– Приставите шпионов?- понадеялся Теон.

– Лучше. Я заставлю его пройтись голым через весь Винтерфелл, а рядом будет идти септа и кричать «Позор!»

– …

– Шутка. Конечно же приставлю шпионов. Но идея хороша.

– Кхем, милорд, тут ещё одно письмо.

Рейлине вскрыл и это письмо, прочитал, а потом вдруг вскочил, вышел в коридор и завопил на весь Винтерфелл:

– Всем проставить по кружке эля: Джоффри умер!

– Ура!- начали раздаваться вопли по всему замку. Люди ликовали. Жалеть Джоффри не собирался никто. Нет, конечно, жалели немного, что не присутствовали при этом радостном событии, но это уж как-нибудь можно было пережить.

– Сегодня неплохой день,- улыбнулся Рейлине,- Теон, а больше никаких писем не приходило?

– Нет, милорд, пока нет.

– И так хорошо. Теон, я плохо понимаю намёки, но твоё лицо очень выразительно: ты не хочешь меня отпускать в Старомест?

– Если бы вы знали, милорд, как сильно я этого не хочу…

Рейлине улыбнулся. Конечно же, он понимал. Ведь он так же сильно не желал покидать холодный, но ставший родным Винтерфелл, оставляя здесь кусок своего сердца. А оно, к сожалению, было не из металла или льда. Но пора собираться в путь, а для этого нужно изменить внешность. Его внешность слишком примечательна, немногие могут похвастаться белоснежной кожей и чёрными глазами. Да и цвет волос редкий. Значит, нужно изменить себя до неузнаваемости. И Рейлине, решившись, велел слугам нагреть воду…и принести краску для волос. Ножницами он отрезал свои прекрасные, столь тщательно отращиваемые волосы, оставив короткое неровное каре до шеи, а краска сделала его шатеном. Потом Рейлине с помощью служанок подобрал себе простую одежду: серая рубаха и кожаные штаны, сапоги и куртка – этого хватит на первые дни, а дальше Рейлине приспособится.