Любовь кончается в полночь
Шрифт:
– Игорь Сергеевич, вы с Виктором Васильевичем сколько времени работали вместе?
– Да лет десять, с того момента, как он к нам пришел.
– А откуда он сюда пришел?
– Представьте, из обычной больницы! Я-то еще до него работал, в числе первых был, когда одиннадцать лет тому назад эта клиника открылась. Я за это время кандидатскую защитил. А Виктор попозже пришел, мы расширялись, как раз в новое здание переезжали. Его Эдуард Генрихович из обычной больницы взял. Виктор сначала при мне стажировался, у нас с этим строго, новичок будто после института приходит. Потом
– И каким человеком, по-вашему, был доктор Чайников?
– В каком смысле?
– Ну, хорошим ли он был специалистом? Жалоб от пациенток на него не поступало?
Мой собеседник посмотрел на меня снисходительно:
– А у нас плохих врачей не держат. У нас все только хорошие! А насчет жалоб… Вот мой отец, тоже, кстати, врач, говорил, что лет тридцать пять тому назад лечить больных было легко и просто. В медицине разбирались исключительно медики. Больной приходил, врач его осматривал, назначал лечение, больной выполнял бесприкословно все назначения – и выздоравливал. А сегодня?
– А что сегодня? – спросила я.
– Сегодня трудно найти человека, несведущего в медицине. Сегодня все разбираются во всем. А уж в медицине – тем более! Все больные знают, чем они болеют, как эту болезнь лечить и почему лечение не помогает. Или – почему помогает. Сегодня каждый сам себе врач, вы заметили? Еду я как-то в транспорте, слышу разговор двух женщин. Одна говорит: «Что-то голова стала болеть в последнее время». Другая ей: «Пей цитромон. Мне помогает». Вот вам, пожалуйста! Чем она не врач? И не надо шесть лет в институте штаны протирать.
– Вы хотите сказать…
– Я хочу сказать, что сегодня врачам очень трудно стало работать. Приходит ко мне на прием дама и говорит, что у нее воспаление придатков. Я ее спрашиваю: «Откуда вы знаете?» Она: «У меня боль внизу живота, справа – значит, это воспаление правого яичника». Я ее осматриваю, ничего по женской части не нахожу, но чувствую, что у нее увеличен аппендикс. Посылаю ее к хирургу. А она начинает возмущаться: «Какой хирург! У меня воспаление! Вы что, не видите?!» Я ее спрашиваю: «Вы кем работаете?» Она говорит: «Директором обувного магазина». По ее мнению, она, директор магазина, разбирается в медицине, а я, врач, отучившийся шесть лет в вузе, со стажем тринадцать лет, ничего в этом не смыслю! Улыбаетесь? Смешно, я согласен.
– Так все-таки у Чайникова тоже были какие-то разборки с пациентками, вы это хотите сказать?
– Нам не положено иметь никаких разборок. У нас девиз – оказывать пациенту медицинские услуги быстро, качественно и с максимальными для него удобствами. У Виктора не было разборок. Он как раз и умел лечить больных быстро, качественно и с максимальными удобствами. Женщины были довольны.
– Он, как я понимаю, хорошо зарабатывал?
– Да. И поверьте, эти деньги ему платили отнюдь не за красивые глаза!
– А точнее можете сказать? Сколько получал доктор Чайников?
– Извините, эта информация конфиденциальна. Ву компроней?
Конечно, я его поняла. Не надо быть полиглотом, что бы знать такие
– Бьен сюр.
– О! Вы и французский знаете?! Какие сыщики нынче пошли!
– Игорь Сергеевич, из персонала у Виктора бывали с кем-нибудь конфликты?
– Ну, что вы! Конечно, нет. Он был абсолютно бесконфликтным человеком. Не умел ругаться и не любил ссор и скандалов. Мог все свести к шутке… Нет, я понял, к чему это вы… Врагов у Виктора не было. Вы ведь это имели в виду?
– Это. А дама сердца? Отдавал ли он кому-нибудь предпочтение?
– Татьяна, вы задаете такие вопросы…
– Так вы сами сказали, что с удовольствием ответите на все мои вопросы, даже на самые каверзные. Вот я их вам и задаю… – Я пожала плечами.
Игорь Сергеевич удивленно вскинул брови:
– Я так сказал? Я что, с ума сошел?!
– Не знаю, я ведь не психиатр. Я – частный сыщик.
Он рассмеялся:
– Приятно, когда частный сыщик не лишен чувства юмора.
– Так как насчет моего вопроса, Игорь Сергеевич?
– Какого вопроса? Татьяна, я забыл, о чем вы меня спрашивали.
– Я спрашивала, была ли у доктора Чайникова дама сердца среди сотрудников клиники?
– Ну… насколько я знаю… Нет, конечно, это мое личное мнение, и оно ровным счетом ничего не значит… Но Виктор, кажется, ни с кем не был в отношениях, выходящих за рамки служебных.
– Послушать вас, так Чайников был просто ангелом во плоти! Но мой жизненный опыт подсказывает, что такого не бывает. Игорь Сергеевич, есть подозрение, что вашему коллеге кто-то подсунул ядовитые грибы. Другими словам, есть некто, кто желал ему смерти – ни много ни мало. И этот человек своего добился. Чайников умер! Более того: на девять дней этот некто устроил разгром на его могиле. Вы об этом ничего не слышали? – Я достала фотографии с кладбища и показала их Игорю Сергеевичу.
Он рассматривал снимки очень внимательно и достаточно долго. Выражение его лица изменилось. Он положил фотографии на стол.
– Это ужасно, – сказал он тихо, – я не знал, что все так…
– Да, это не шутки! Это говорит о том, что тот человек, убийца, не может успокоиться до сих пор. Представьте: убить человека, а потом еще и надругаться над его могилой! Это как же доктор Чайников должен был кому-то насолить?!
– Почему вы считаете, что Виктор кому-то насолил?
– А за что же его, по-вашему, убили? Просто так, от нечего делать? Согласитесь, чтобы отправить человека на тот свет, нужна веская причина. Я не поверю, что доктора отравили за то, что он просто наступил кому-то на ногу.
Игорь Сергеевич задумался:
– Причина важнее результата, как сказал Конфуций. То есть вы ищете причину… Узнав, кому Виктор сделал бо-бо, вы найдете того, кто захотел ему ответить тем же. Понятно. Но, поверьте, я не знаю, кому он мог насолить.
– Подумайте, Игорь Сергеевич, иногда мы не придаем значения каким-то фразам, услышанным мельком, или взглядам… – начала было я.
– Я, конечно, подумаю, но сомневаюсь, что смогу чем-то помочь вам. Я действительно не могу себе представить, чтобы кто-то мог желать Виктору смерти.