Любовь, которую ты отдаешь

Гейнз Стивен

Однако битлы могли изменить внешность Бриана и его привычки проводить вечера, но его душу они изменить не могли. Через несколько недель после подписания контракта музыканты стали получать от него отпечатанные на машинке записки, в которых он в деловом тоне напоминал о времени выступлений. Поскольку было ясно, что Бриан не способен делать замечания по поводу музыкальной части, он стал настаивать на изменении сценического облика группы. В конце концов Бриан лучше, чем они, знал шоу–бизнес, а ребята не совсем тянули на профессионалов. То, что могло развлечь сборище хулиганов на Мэтью–стрит, совершенно не годилось для больших аудиторий, о которых мечтал Бриан. Для начала он уговорил их не есть и не пить на сцене, но ему так и не удалось заставить их не курить. Они не должны

были отпускать грубых шуток, дружески похлопывать друг друга, а также двусмысленно переговариваться. Отныне им следовало четко знать, что и в какой последовательности они будут исполнять. Невзирая на мощный протест Джона Леннона, Бриану даже удалось заставить их расстаться со своими кожаными куртками и грубыми башмаками и одеться в одинаковые костюмы. Это было огромным прогрессом в части создания того потрясающего имиджа группы, который впоследствии стал их торговой маркой. Джону была ненавистна эта идея, и он попытался убедить ребят не соглашаться, говоря, что они продают себя. Костюмы и галстуки шли вразрез со сложившимся образом битлов. Удивительно, но Бриан нашел союзника в Поле. Как оказалось, Пол тоже обладал прекрасным чутьем в области шоу–бизнеса, и, что еще важнее, буржуа до мозга костей, он очень заботился о том, что думают люди. Лучше всего Пол разбирался в вопросах внешнего облика и контакта с аудиторией. Наконец группа сдалась, и Бриан заказал для них удобные серые костюмы с бархатными воротниками у ливерпульского портного. Он решил, что теперь битлы готовы к записи.

5

Как только Бриан начал искать возможность подписать контракт со студией звукозаписи для группы, он отправил письмо музыкальному обозревателю журнала «Ливерпуль Ивнинг Экоу», которого звали Тони Бэрроу, и попросил упомянуть «Битлз» в своей колонке, поскольку, по мнению Бриана и газеты «Мерсей Бит», они были самой популярной группой в Ливерпуле. Бэрроу ответил, что не может о них писать, потому что у них нет английских записей, но дал Бриану рекомендацию для кого–то в художественно–репертуарном отделе в «Декке». В «Декке» упоминание НЕМЗ, крупнейшего продавца грампластинок на севере, привлекло к Бриану пристальное внимание; молодой помощник продавца Майк Смит отправился в Ливерпуль послушать группу. На Смита их выступление произвело такое сильное впечатление, что он предложил им прослушивание в студии «Уэст Хэмстид».

Ребят это известие привело в крайнее возбуждение, они были уверены, что слава и успех не за горами. Снежным вечером, накануне 1962 года, они погрузились в фургончик Нила Аспино–ла и направились в Лондон. Нил прежде никогда не ездил в Лондон на машине и, поскольку мела метель, сбился с пути. Ребята просидели десять часов на заднем сиденье фургончика, тесно прижавшись друг к другу, чтобы не замерзнуть, пока не добрались до гостиницы, которую заказал для них Бриан, — двадцать семь шиллингов за ночлег и завтрак. Битлы провели новогодний вечер, слоняясь по замерзшим улицам, осматривая город и гадая, что принесет им завтрашнее прослушивание.

На следующий день Бриан и музыканты встретились в студии «Хэмстид». Ребята были возбуждены и напуганы одновременно. Они чувствовали себя неуютно в застывшей, похожей на клинику студии. За шестьдесят минут битлы исполнили четырнадцать песен. Играли они пугливо и напряженно, а Пит Бест, однообразно бивший по ударным, — хуже всех. Холодная чужая студия лишила их энергии и вдохновения, с которыми они обычно выступали. В довершение только три песни из исполненных были написаны Маккартни–Ленноном. На этом настоял Бриан. Он заверил, что лучше знает рынок и что в «Декке» хотели бы услышать варианты известных песен. В тот же день Эпштейн вернулся в Ливерпуль, уверенный, что контракт — лишь дело времени, и взбесился, узнав, что «Дек–ка» выставила битлов.

Первое поражение ошеломило Бриана и вернуло его к реальности: быть менеджером рок–группы — дело непростое, лучше привыкнуть к мысли, что от этой идеи придется отказаться. Похоже, отказ фирмы «Декка» был первым из многих. В течение следующих стремительно пролетевших месяцев он сделал сотни

телефонных звонков, написал тома корреспонденции и нанес дюжины визитов, но ничто не сдвинулось с мертвой точки. Каждая новая неделя приносила вежливый отказ очередной солидной фирмы звукозаписи. Декка, Пай, Филлипс, Коламбия и Аш–Эм–Ви — все отказали. Но всякий раз, когда Бриан уже готов был признать свое поражение, ему придавал решимость Джон Леннон. Джон очаровал его своими глазами, своим умом, даже своей грубостью. В присутствии Джона Бриан терял голову. Когда Джон говорил, Бриан отворачивался, не решаясь встретиться с ним взглядом. Джон откровенно развлекался той властью, которую приобрел над Брианом, и беззастенчиво пользовался ею. Но это лишь подогревало мазохиста Бриана, и он еще сильнее желал Джона.

6

13 апреля битлы должны были вернуться в Гамбург, чтобы выступать в клубе «Стар», большом ночном клубе Рипербана. Для того чтобы поразить ливерпульских фанатов, Бриан шикарно оформил скромную семидневную поездку в Германию как «европейское турне» и, чтобы выдержать стиль, оплатил ребятам билеты на самолет. Куини и Гарри, уже давно испытывавшие недовольство его расточительностью, были уверены в том, что деньги за билеты никогда не удастся вернуть, и еще больше расстроились, узнав, что Бриан будет сопровождать битлов в Гамбург.

10 апреля, в день отъезда, пришли две телеграммы от Астрид Кирхнер из Гамбурга. «Сту болен». «Сту умер». Сту умер у нее на руках по дороге в больницу в машине «скорой помощи». Для его ливерпульских друзей новость не явилась большой неожиданностью. Многие знали, что он очень болен, только никто не знал чем. Сту выглядел таким бледным и худым, что казался прозрачным. У него были все симптомы опухоли мозга, но специалисты Гамбурга и Ливерпуля не смогли ничего обнаружить.

Лишь два года спустя после его смерти была установлена возможная причина смерти. При исследовании черепа и мозга патологоанатомы нашли крошечную опухоль, прежде незаметную на рентгеновском снимке. Она явилась следствием незначительной травмы черепа, нанесенной, возможно, тяжелым башмаком со стальной подковой.

Пол, Джон и Пит вылетели первыми и на следующий день вместе с Астрид встречали самолет, на котором прибывали Бриан, Джордж и Милли Сутклифф. Бриан, на знавший Сту Сутклиффа, старался всех поддержать и успокоить. Он обратил внимание, что Джон Леннон — единственный, кто не плачет и остается бесстрастным, как никогда. Позднее Джон попросил у миссис Сутклифф длинный шарф, который носил Сту, когда учился в художественной школе.

Горе и шок, вызванные смертью Сту, сменились неоновым миром Рипербана. Клуб «Стар» оказался замечательным местом для восстановления душевного равновесия. Построенный на месте старого кинотеатра, этот зал значительно превосходил по размерам все другие залы, в которых битлам приходилось выступать. В программе музыка чередовалась со стриптизом и выступлениями женщин–борцов. Иногда за вечер через двери клуба проходили 1800 посетителей, и со сцены зал напоминал клубок извивающихся змей.

Во время этих гастролей Джон безумствовал сильнее, чем прежде. Однажды под одобрительные выкрики из зала он вышел на сцену голым, надев на шею сиденье от унитаза. Ночевал он в номере гостиницы напротив клуба, рядом находилась католическая церковь, которая и стала мишенью для его бесконечных нападок. По воскресеньям Джон вывешивал за окно своего номера наполненный водой презерватив, шокируя католиков, идущих на мессу, а как–то утром с крыши помочился на головы трех проходящих мимо монахинь.

На Бриана очарование Гамбурга с его шлюхами и притонами не подействовало так, как оно, со всей очевидностью, подействовало на битлов. Ему не удалось проследить за бесконечными связями ребят с проститутками, что сказалось на количестве приобретенных ими венерических заболеваний. Эпштейн ясно дал понять музыкантам, что будет контролировать все аспекты их жизни. Через неделю после возвращения в Ливерпуль он занялся вопросами звукозаписи. Несмотря на уйму работы в Уайтчэппеле, он теперь почти каждую неделю ездил из Ливерпуля в Лондон.