Любовь крестоносца
Шрифт:
— А зачем это ей, если за ней княжеский сын волочится? Он-то побогаче тебя будет, да и так женихов у нее очень много. И редкая красавица, и брат богатый, — резонно заметил Георг.
– Все, спасибо, успокоили! — рассвирепел после этого справедливого замечания Ульрих.
— Да ты не кипятись! — примирительно сказал Бруно, — вот что я тебе скажу. Запомнились мне слова одного сарацина, да будут всегда гурии вокруг него. — «Когда я спросил отца — почему у меня нет ничего? Отец ответил: сын, я дал тебе меч, иди и возьми себе сам, что тебе нужно»! Тебе нужна эта девушка, так пойди и возьми ее.
— Жениться на ней, после того как она меня бросила? — вспыхнул Ульрих.
— Не хочешь жениться, не надо, сделай ее своей наложницей, пока страсть
— Я пойду с тобой, Ульрих, — сказал Бруно.
— А меня вы не забыли пригласить? — обиженно спросил Георг.
— Но успех любого дела зависит от составления разумного плана и тщательной подготовки, — оживленный Ульрих сразу же стал тщательно продумывать предстоящую операцию.
— Да, хороший немецкий план нам не помешает! — франк весело похлопал по плечу приободрившегося влюбленного. После длительного обдумывания, споров и советов план принял вот такой вид. Во-первых, надо договориться с комтуром, не говоря ему об истинной цели, о поездке в Псков. Во-вторых, боярин Шумилин, брат будущей пленницы, очень часто вместе с дружиной ездит к своему сеньору, князю Александру Ярославовичу. Так что надо получить сведения о том, когда намечается эта поездка. Осведомителей в Пскове у Ордена было сколько угодно, так что в этом не было проблемы. Продуман был также план действий и на боярском подворье. Эта часть плана тоже не вызвала затруднений, поскольку крестоносцы были в гостях у боярина Шумилина и хорошо рассмотрели расположение всех построек. Дома, где жили дворовые мужики, а именно: сокольничие, псари, конюхи, те, которые могут помешать осуществлению плана, находились довольно далеко от боярского терема. В тереме было больше прислуги женского рода — сенные девушки, служанки, поварихи.
Приготовлена была крытая повозка на санях, внутри обтянутая медвежьим мехом и отапливаемая маленькой печуркой.
Не прошло и недели, как трое заговорщиков вместе со своими верными оруженосцами находились на посольском дворе, в Пскове.
Дождавшись, когда все лягут спать, друзья стали собираться. По обоюдному согласию решили, что броская одежда тевтонских рыцарей будет излишней в предполагаемом мероприятии. Надели простую темную одежду, взяли по кинжалу и длинному мечу. Тайно выскользнув из ворот посольского двора, пятеро всадников поскакали в темную морозную ночь. Шестой, оруженосец Отто, сидел, закутавшись в огромный русский тулуп, на облучке крытых саней.
Повозку и лошадей оставили поблизости от боярского подворья, в ельнике, а сами потихоньку прокрались вдоль высокой стены из частокола.
Они старались двигаться бесшумно, но промерзший снег предательски хрустел. Георг показал рукой вперед. Благодаря высокому сугробу стена в этом месте была не так высока. Друзья двинулись к этому удобному месту. Ветра сбили на сугробе плотный наст, и рыцари, не проваливаясь, подобрались к стене. Ульрих достал давно испытанную в Палестине веревку с крюком на конце и набросил его на острые концы бревен. Крюк надежно впился в высохшее дерево. Попробовав натянутую веревку, Ульрих убедился, что путь в подворье Шумилиных проложен… Ловко перебирая руками, Ульрих быстро перекинул свое сильное тело на ту сторону ограды. Перед ним стояла задача отыскать свою возлюбленную и вынести ее к дверям, на красное крыльцо. А Бруно и Георг должны были заняться сторожем. Когда же Ульрих зажжет сигнальный фонарик в комнате девушки, ворота следовало быстро распахнуть, и на лошадях подъехать к крыльцу.
Сторож сделал небольшой обход вдоль ограды, но поленился идти дальше, чем, впрочем, и спас свою жизнь. Он убедился, что покой во дворе не нарушен, и через некоторое время занял позицию вблизи центральных ворот в теплой маленькой сторожке.
Ульрих замер в тени
Почти все окна терема были темны. Лишь на нижнем ярусе светились три маленьких окошка, да внизу в подклети одно.
Это хорошо, почти все спят. Те три окошка не в счет.
Он хорошо знал, где находятся комнаты Радмилы, осведомитель добросовестно нарисовал примитивный, но вполне понятный план шумилинского терема. Он даже указал на чертеже окна светлицы и спальни боярышни.
Громко скрипнула дубовая ступенька на лестнице под тяжелой ногой Ульриха, и собака с лаем бросилась в его сторону. Ульрих торопливо достал заранее припасенный кусок мяса и бросил далеко в угол двора. Собака взвизгнула и бросилась за куском. Дверь в нижней части терема приоткрылась. Ночной двор прорезал луч света из подклети. Ульрих замер.
— Пошто лаешь, Белян? — раздался из двери хриплый мужской голос.
Белян не отвечал, лишь повизгивал в углу двора, жадно глотая мясо.
— Видать, кот, — заключил голос, и дверь, скрипнув, затворилась.
А Ульрих тем временем уже карабкался по крутой крыше над крыльцом. Ноги соскальзывали с обледенелых деревянных черепиц, и приходилось продвигаться по коньку.
— Только бы бревна сруба не были скользкими, — думал Ульрих, продвигаясь к стене терема. Бревна оказались сухими, и после обледенелого конька на ощупь казались даже теплыми. Крестоносец ловко взобрался по углу сруба и замер, затем заглянул в крайнее окошко. Там было немного светло от дров, горящих в огромной, украшенной нарядными изразцами печи.
«Успех атаки обеспечивает мгновенный и решительный натиск. Не думайте, атакуя — думать будете после победы»! — вспомнил слова комтура рыцарь.
Ульрих осторожно вставил тонкое лезвие дамасского кинжала в узкую щель оконной рамы и резко отворил окно. Дальнейшие передвижения уложились в одно мгновение: крепко ухватившись левой рукой за какое-то-то украшение над окном, Ульрих перекинул ноги через подоконник и оказался в девичьей спаленке.
Было сложно в темноте что-либо рассмотреть, но тут взошла луна и осветила неярким светом всю небольшую комнату. Своды потолка был разрисованы золотом. На них было изображено ночное небо с россыпью крупных и мелких звезд. Двурогий месяц сиял прямо над девичьей кроватью. Возле оштукатуренных и выбеленных стен стояли богато разукрашенные сундуки. В промежутке между окнами, в резные рамы которых были вставлены разноцветные стекла, стоял небольшой туалетный столик, заставленный различными баночками, флакончиками, гребешками и прочими женскими безделушками. Пол в комнате был сделан из широких деревянных плах, плотно сбитых и хорошо отполированных. Выложенная изразцами печь завершала убранство спальни.
Всю неделю после встречи с Ульрихом Радмила плохо спала. Вконец измученная бессонницей, она приготовила себе снотворное из запасов старой ведуньи. И уснула мертвецким сном. Радмила видела чудесный сон, где все было хорошо и прекрасно. Был теплый летний вечер, они с Ульрихом сидели на берегу реки Желчи, и он перебирал ее волосы, говорил нежные слова о том, как она красива, и как он любит ее. Она чувствовала его теплое дыхание на своем лице, ей хотелось, чтобы его жаркие губы прикоснулись к ее жаждущему рту, ей хотелось еще более смелых прикосновений. В этом чудесном сне все было ясно и просто, не было его жестокого обмана, не было такой ужасно длинной разлуки. Была только чистая, незамутненная любовь.