Любовь на Бродвее
Шрифт:
— Я читал сценарий. По пьесе Ханна Глемп на двадцать лет старше тебя. Это годится для постановок в колледже, но не на Бродвее. Кроме того, она совершенно несимпатична. Послушай меня, ты незаурядная девушка, моя дорогая Джаффи. Ты выглядишь как современная леди, но твоя сила в характерных ролях. Нам надо найти правильное средство самовыражения. Дай мне немного времени, взмолился он. — Тони Мортон не единственный друг по прошлым годам. Я свяжусь…
Она прервала его, приложив палец к губам:
— Пожалуйста, Лесли. Хватит говорить,
— Как он воспринял это? — спросила Карен.
В это лето девушки мало виделись. Джаффи все время проводила на репетициях или в представлениях, а Карен работала в счетной палате в Вест-Энде и жила дома. Они договорились о ленче у Бригема, чтобы обменяться новостями. Но в основном новости были у Джаффи. Предложение роли на Бродвее, планы немедленно уйти из колледжа, споры с Лесли Уингом. Последний произошел всего лишь два часа назад, и Джаффи задумалась, с болью вспоминая об этом.
— Джаффи, это я, Карен. Ты помнишь меня? Теперь выкладывай, у тебя было с ним что-нибудь? Поэтому ты получила роль в его спектакле?
— Получение роли с этим не связано! — голос Джаффи звучал негодующе. Я почитала ему и получила приглашение на прошлой неделе. — По выражению лица Карен она сразу поняла, что проболталась. — Ну да, — Джаффи была даже рада, что попалась. Она наклонилась вперед и понизила голос:
— Прошлой ночью. В первый раз. Я имею в виду, по-настоящему.
— Ну и? — Карен затаила дыхание.
— Все было изумительно, — торжественно сообщила Джаффи. — Если честно, Карен, это лучше, чем ты можешь себе представить. Тони такой приятный и нежный.
Он заставил меня почувствовать… Не знаю даже, как это выразить словами.
— Ради Бога, постарайся.
— Я ощутила внутри… тепло. Затем как будто произошло одновременно множество маленьких взрывчиков, и от каждого стало еще горячее.
— А что скажешь о большом взрыве?
Джаффи покачала головой:
— Еще нет. Тони говорит, это придет. — Она захихикала. — А мне кажется, уже пришло.
— И пока ты ждешь, он приглашает тебя на Бродвей и делает знаменитой. Не знаю, под какой звездой ты родилась, Джаффи Кейн, но кажется, под счастливой.
— Надеюсь, мои родители согласятся.
Карие глаза Карен раскрылись еще шире.
— Ты хочешь сказать, что еще не сообщила им?
— Нет еще. Скажу сегодня вечером. Я обещала Тони.
Он хочет завтра уехать в Нью-Йорк.
— И увезти тебя с собой из дома туда, где садится солнце и где герой и героиня будут жить счастливо.
Иисус! Что же ты собираешься сказать Майеру и Рози?
Не о роли, конечно, это само собой разумеется, а о Тони.
— Как можно меньше, — сказала Джаффи.
Однако ни Майера, ни Рози не интересовали подробности.
— Хорошо, — подытожил отец Джаффи. — Значит, ты хочешь стать актрисой и получила приглашение на Бродвее. Полагаю, имеет смысл принять
— А я считаю, что не стоит делать этого, — вмешалась Рози. — Жизнь актрис очень нестабильна. Они никогда не знают, получат ли завтра работу. Если у Джаффи будет диплом об окончании колледжа, она по крайней мере будет иметь кое-что про запас.
Иметь что-нибудь про запас — это был девиз каждой матери в Америке.
— Что про запас? — взорвалась Джаффи. — О какой такой удивительной запасной карьере ты говоришь?
Плечи Рози опустились. Ее дочь предстала перед ней неодолимой силой, ураганом, сметающим все на своем пути.
— Думаю, это не единственная причина, по которой ты уходишь из колледжа, — сказала она нерешительно, бросив на Майера многозначительный взгляд, который он научился прекрасно понимать за двадцать три года супружества. Мне кажется, в твоих отношениях с Мортоном есть нечто большее, чем работа в театре.
Она колебалась всего лишь мгновение:
— Да, есть. Я люблю Тони.
— Как ты можешь любить его? — удивилась Рози. — Ты знакома с ним только месяц.
— Пять недель. Ты и папа поженились, зная друг друга немногим больше.
— Ты собираешься замуж за мистера Мортона? — спросил Майер.
Это был трудный вопрос. Джаффи прикусила губу и приподняла сзади тяжелую копну волос — жест, означавший сосредоточенное раздумье.
— Я не уверена, что хочу замуж.
— Слава Богу, — сказала Рози.
— Как знать, — поправил Майер. — Но если ты не собираешься замуж за него, что же ты будешь делать?
Просто жить с ним?
Джаффи подошла к отцу и опустилась на колени перед креслом, как утром перед Лесли. Тяжкое бремя — любить и быть любимой. Надо всегда что-то объяснять.
— Послушай, папа. Жизнь вообще стала не такой, как во времена твоей и маминой молодости, а мир театра еще более отличается от того, к чему привыкли люди в таких местечках, как Ньютон.
Майер коснулся щеки дочери. Она была такой прекрасной, такой необычной. Люди с подобной внешностью думают, что для них существуют особые правила вместо общих законов. Но они ошибаются. И когда начинают понимать это, бывает ужасно больно.
— Знаешь, что ты говоришь, дорогая? Бабкес. Это еврейское слово употребляется, когда хотят сказать — ничто, хотя оно означает нечто большее. Например, то, что ты говоришь. Пустяки. Вздор. Чушь.
— Бред собачий, — добавила Рози.
Отец и дочь повернулись к ней. Никто из них никогда не слышал, чтобы она употребляла такие выражения.
— Да, бред собачий, — повторила Рози. — Мир изменился. Театр от всего отличается. Все это настоящий бред. Добро есть добро, а зло есть зло. Это остается неизменным, Джаффи. Если ты живешь с этим мужчиной, и не замужем за ним и даже не собираешься выходить, он подумает, что ты просто шлюха. Что бы он ни говорил, подсознательно он будет думать именно так, как и любой другой на его месте.