Любовь на грани смерти
Шрифт:
Он тоже чуть поворачивается на бок, закрывая меня своей спиной. Медленно касается моих губ своими, слегка проникая языком, играясь с моим. Поцелуй долог и нетороплив, как этот тёплый, но уже не летний, а осенний вечер. Я вновь засыпаю, придавленная его тяжёлым телом, засунув руки под его майку, касаясь широкой и твёрдой груди.
Ночь проводим в спальне Бесова. Утром я встаю раньше, чтобы не только принять быстрый душ, но и нанести лёгкий макияж. Накрывать завтрак не нужно, так как к семи приходит одна из горничных.
Но
— Скорее, — торопит меня Леон, пропуская впереди себя в машину и садясь следом.
Стас открывает дверцу с другой от меня стороны. В окно я вижу, как к нам идёт охрана и водитель.
— Что, за…, - произносит Леон. — Тишина. Полная. Всем оставаться на своих местах.
Стас подаёт какой-то знак рукой и спешащие к нам люди буквально замирают. Сам мужчина медленно убирает руки от дверцы и тоже прислушивается. Как и я. Где-то тикают часы. У обоих мужчин они имеются на запястьях, но я никогда так отчётливо не слышала их тиканья.
Стас снова делает какое-то движение рукой, и охрана вместе с водителем медленно отходит к самому дому. Те, которые должны были сесть в другую машину, идут к воротам. Главный безопасник становится на колени и заглядывает под днище внедорожника.
— Взрывное устройство? — произносит Бесов.
— Оно, — бубнит второй мужчина. — Приличное, такое. Под водительским сиденьем.
— От чего должно сработать? — уточняет Леон.
— На дистанционку не похоже. Скорее всего, установлено на движение машины. Думаю, должно было сработать сразу за воротами.
— Почему не при включении двигателя?
— Может и при включении, — пожимает плечами Стас. — Но все знают, что за рулём водитель. Мог завести машину, пока тебя не было в салоне. А при выезде из ворот — идеально. Минимум случайных жертв, максимум уверенности, что ты будешь в машине.
— Ты куда целое утро смотрел? Лене под юбку? — не сдержался Бесов и добавил парочку крепких ругательств. — Лучше бы под машину лишний раз заглянул!
— Заглядывал. Не было. Сидите тихо. Я сниму, — пообещал накосячивший Горыныч.
— Сначала Лиза покинет машину, — твёрдо произнёс сидящий рядом со мной мужчина.
— Нет, — отрицательно покачал головой Стас. — Может сработать на изменение веса. Она не успеет добежать до безопасного расстояния.
— А может сработать пока ты будешь снимать, — не согласился Леон. — Риск в любом случае. Лиза, аккуратно выходи.
— Только с вами, — упёрлась я.
— Леон, может замкнуть, — снова предупредил Стас. — Подумайте ещё несколько минут, пока ребята несут инструменты.
Наши взгляды встретились. Бесов протянул руку, чтобы подтолкнуть меня ближе к дверце. Я положила поверх его свою ладонь и переплела свои пальцы с его.
— Лиза, это приказ, — твёрдо повторил
Мы не отрываясь смотрели друг на друга. Не знаю, о чём думал он, но перед моими глазами не начали мелькать кадры всей прожитой жизни. С ней я уже успела попрощаться два месяца назад, когда меня едва не расстреляли у подъезда. А вот с ним… С мужчиной, который ворвался в мою жизнь, как и в моё тело — самым настоящим смерчем.
Не предупредив. Не спросив разрешения. Не ожидая взаимности.
Мужчина, прикосновения которого обещают лишь боль. Который живёт лишь по одному ему известным законам. И от которого, я знаю это точно, нужно бежать. Прямо сейчас.
Не за мной идёт смерть. За ним. С самого первого дня его появления на свет. И он охотно делится ею со всеми окружающими.
Но этот мужчина закрывал меня своей спиной. Держал на руках, укачивая, словно маленькую. И называл своей.
И что-то ещё, что я так и не смогла узнать.
Я не думаю о любви. Не ищу её в эти последние минуты. Но мне не страшно рядом с ним.
Перевожу взгляд в окно. Смотрю на ступени дома. Я буду стоять там, а он останется здесь. Но там мне будет гораздо страшнее. Я уже чувствую неприятную сырую липкость заползающего в меня страха.
— Слишком много приказов, Леон, — наконец произнесла я, вновь возвращаясь взглядом к его глазам. — Я ещё ваш последний не исполнила.
— Какой? — нахмурился он.
На несколько минут мы отвлекаемся. Стасу принесли инструменты. Он аккуратно прикрыл открытую дверцу со стороны Леона. Не захлопнул, чтобы не создавать вибрации.
— Никаких лишних движений, — предупредил нас и полез под машину. Стоящий рядом охранник медленно ушёл. Как можно дальше.
Мы остались наедине в закрытом пространстве. Замерли.
Скользим. Вместе. По тонкой и хрупкой грани смерти.
Все мечтают о взаимной любви. Этот мужчина в неё не верит. А я? Я никогда её не знала.
Лишь смерть дышит на нас двоих. Горячо так дышит. Жарко. До бешеного пульса в моём сердце. Превращая в кипяток текущую по венам кровь, наполняя её страстью.
Говорят, что всё самое острое и безумное — только в любви. Неправда! Всё самое острое и безумное вы узнаете лишь на грани смерти. Она подарит вам не ложную надежду, она подарит вам вечность.
Любовь разделит, разобьёт, разрежет, наполнит мучениями и страданиями. Любовь сделает вас одинокими.
А смерть объединит. Её узы — неразрывные, её обещания — самые верные, её чувства — самые прочные, её любовь…
Вы сами уже всё поняли.
Её любовь — самая вечная.
О ней не кричат на каждом углу, даже шёпотом не произносят. Вслух не говорят. Только глазами, прикосновениями, сорванным дыханием. Такая она непонятная, непонятая и совсем не долгожданная. Неидеальная, ненежная, неформатная.