Любовь на грани смерти
Шрифт:
— Так тебя мама родила вне официального брака!
— И очень жалеет об этом. Будь её воля, засунула бы обратно. Мне чуть не каждый день об этом напоминают! Я не могу не оправдать ожиданий родителей. Можете представить ситуацию: вам каждый день двадцать шесть лет подряд говорят, что этого делать нельзя. А вы в один прекрасный день идёте и делаете это. Как к этому отнесутся те, которые вам говорили? Похвалят?! Вы и так являетесь чьим-то разочарованием и сами допускаете подобную ситуацию, — я не просто ему объясняю. Я наконец-то говорю о том, о чём думаю очень-очень давно. Никогда не думала, что скажу. Но сказала. Совсем не подходящему
— А у меня возьмёшь?
Я буквально подпрыгиваю на месте. И о чём я почти час с ним говорю?
— А какая между вами разница, Леон? К тому же я знаю, что генеральный директор — вы. И в данную минуту вам удобно спать со мной. Но эта ситуация закончится. И, как бы это было с Владом, каждый из нас вернётся на своё место. Я не хочу, чтобы мои слова прозвучали, как выражение «пусть я лучше буду с голым задом, зато я же гордая». И моё место не в вашей компании. Я обязательно найду себе что-нибудь своё. Может и не с первого раза. И ваши деньги… Они мне не нужны. Я даже потратить их не смогу. Буду смотреть на них и знать, что они не мои.
— Ну, теперь ты знаешь, где находится салон одежды «Королева», — пробует пошутить Леон.
— В дизайнерском платье в небольшую компанию со штатом в двадцать человек? Куда мне их надевать? А если хозяйкой фирмы окажется женщина? На её сотруднице одежда в десять раз дороже, чем на ней? У меня нет планов попробовать достать звезду с неба. Говорят, что они очень холодные, — тоже пытаюсь пошутить я. — Я умею жить на среднестатическую зарплату. У меня почти получилось. Мне нужно пережить завтра. А к следующему посещению родительского дома, я надеюсь, всё разрешится.
— Лиза, ты же понимаешь, что, оставаясь целый день в родительском доме, ты подвергаешь опасности не только себя, но и всю семью: родителей и двух сестёр, — напоминает Бесов. — У нас существует такое понятие, как кровная месть. Вырезают всю семью, даже младенцев не щадят. И это не в статье пишут для красного словца. Это реально работает и происходит. Если муж застаёт жену с любовником, он может сразу убить обоих. И его по закону освободят от уголовной ответственности.
— Но у нас же не кровная месть, — морщусь я. — Ситуация с изнасилованием получилась совсем отдельной историей. Я очень надеюсь, что о ней можно забыть навсегда. Стреляли, когда мы все были вместе. А Каролину кто-то хотел подложить именно под вас. И тот нож, о котором почти никто не знал. Угрожают вам, Леон. Не мне.
— А последний раз, когда ты решила сбежать из моего дома в аптеку? — напоминает Бесов. — Вполне объяснимо, что кто-то наблюдал за домом. Но этот наблюдатель либо передал информацию, либо сам поехал убивать тебя. Не зная и не дожидаясь, последую я за тобой или нет. В том кукурузном поле, Лиза, убить хотели именно тебя.
На эти слова у меня не находится чем возразить.
— Я не думаю, что кто-то придёт в родительский дом и расстреляет нас всех. Ну, а если меня убьют по дороге туда или обратно… Может, у меня по судьбе так написано? Умереть из-за вас. Вдруг, это мой отец разбомбил вашу школу
Мужчина молчит. Сегодня в спальне не горит ночник, поэтому в комнате очень темно. Двор освещён, но плотные и тяжёлые шторы не пропускают в спальню свет. Леон как-то сказал, что привык спать в полной темноте и по-другому не высыпается. Я с трудом различаю его силуэт, но выражение лица мне не видно.
На всякий случай уточняю:
— Леон, мне нужно завтра целый день провести в доме родителей. Я не могу себе позволить никаких подозрений с их стороны. Если они приедут в городскую квартиру, то сразу поймут, что я там не живу. Даже у соседей спрашивать не надо.
— Лиза, это очень опасная затея, — произносит он.
— Да как вы не понимаете! — всё-таки взрывает меня. — Я не могу разочаровать маму. Я уже разочаровала её фактом собственного рождения. К счастью, я этого не помню. Но увидеть это теперь я не могу. Не переживу. Пусть убивают. Скорее всего это не так больно. Плакать по мне некому. Может, даже моя семья не сильно расстроится. С чьей-то помощью смоет с себя пятно позора.
Несмотря на бурю эмоций, я не плачу. Выплакала эту ситуацию давно. Вновь ложусь, но поворачиваюсь к Леону спиной. Не от обиды или гордости. Не хочется привыкать к его жалости. Что-то говорит мне, что отвыкать от неё потом будет ещё тяжелее.
— В Афганистане, почти в каждой семье, рождение девочки является огромным разочарованием для родителей. Особенно, если у них нет сыновей. За это муж на законных основаниях может побить жену. Кстати, большая часть населения, особенно малограмотного, в деревнях, считают, что пол ребёнка выбирает именно женщина. Считается, что она мысленно желает рождение девочки, — зачем-то просвещает меня мужчина. Может, просто хочет отвлечь. Наверное, я ему своими объяснениями весь мозг вынесла.
— Но вы же, надеюсь, знаете, что пол ребёнка определяет именно мужчина. В женском организме две Х — хромосомы, в мужском — ХY. При оплодотворении женщина всегда отдаст только Х — хромосому. Другой у неё просто нет. А мужчина может отдать любую. Если Х — родится девочка, если Y — соответственно мальчик. У нас это в школе на биологии проходят, — на всякий случай напоминаю я.
— Знаю, — отвечает Бесов. — Многие отцы хотят именно дочку. Я буду любить всех своих детей. Но первого я хочу именно сына. Понятно, что, если родится девочка, её мать за это бить не стану. Да я слова плохого не скажу. И никакого разочарования не будет. Но, положа руку на сердце, говорю, как есть. Я хочу первым именно сына.
— А ещё я где-то читала, что есть мужчины, которые по определённым генетическим причинам могут никогда не зачать мальчика, — не могу не упустить возможность сбить немного спеси с будущего отца. — Такие исследования проводятся. Только очень дорогие.
— Я подумаю об этом, если у меня пять раз подряд родятся одни девочки.
— Даже не знаю, посочувствовать или порадоваться за вашу будущую жену, — невольно вздрагиваю я.
— А что ей делать? — удивляется Леон. — Работать не нужно. Рожай потихоньку. Ну, не каждый год. С перерывами. Денег хватит не одну няню нанять. Я совсем не против их помощи.
— Конечно, когда четверо мал мала меньше будут над ухом орать, когда пятого делать? — невольно хихикаю я. — Главное, чтобы вашей жене рожать понравилось.