Любовь на грани смерти
Шрифт:
Непрошенная. Явившаяся без приглашения. Зло усевшаяся в самом углу.
Но сегодня у неё праздник. Торжественный выход. Сегодня она не просто между нами. Сегодня она на грани.
Мы оба на грани.
На одной хрупкой грани любви и смерти.
Только любовь — для двоих. Возможно и для троих. Если потесниться. Любовь всеобъемлющая. У неё на всех хватит места.
А на грани места нет. Лишь для одного. И тот скоро упадёт.
Вместе со мной.
Там, где нет места для двоих — он будет держать меня на руках.
То ли на грани любви, то ли на грани смерти.
На
Глава 31. На грани смерти
— Какой приказ? — значительно мягче повторил Леон.
— Вы сказали поцеловать вас там. Не через брюки. Я никого там не целовала. Хочу попробовать. С вами.
Он смеётся. Теперь в его глазах расплескалась зелень. Успокаивающая, обволакивающая, обещающая покой.
— Лиза, не нужно сейчас. Мы сегодня не умрём. Я тебе обещаю.
— Как раз сейчас и нужно, — не соглашаюсь я. — Сейчас я смелая. А вы будете сильнее.
Не стала ждать его ответа. Сама потянулась к твёрдым губам. Прижалась к ним в жадном поцелуе. Он ответил. Надавил, проникая своим языком в мой рот. Я тут же обхватила его своим, играясь с ним, лаская, посасывая. Вскоре мужчина перехватил инициативу, тараня мой рот своим языком. Даже здесь не дал мне возможности руководить.
Ничего. Я ещё возьму своё.
Стала медленно опускаться губами по его подбородку, расстёгивая пальцами пуговицы рубашки. Дойдя до края ремня, вытащила её из брюк. Последовала губами за собственными пальцами. Шрамы, которые когда-то меня так испугали, теперь чувствовались лишь шероховатыми неровностями на кончике моего языка.
Не удержалась от вопроса. Тем более, что его глаза внимательно следили за тем, что отражалось на моём лице.
— Откуда они? Это вас так отец воспитывал? Или появились в клубе? Стас рассказал о том, что в Америке вы ходили в закрытый клуб.
— Они появились в школе. В первом классе. Во время войны. Наш военный отряд напал на русскую базу. Произошло сражение. Отряду пришлось отступить, но с собой они прихватили пленных, которых позже убили. Убивали долго, после пыток. Когда пришёл спасательный отряд шурави (так афганцы называли не только советских солдат, но и всех других приезжающих в страну из Советского Союза (прим. автора)) спасать уже было некого. С воздуха отряд поддерживали вертушки. Едва советский отряд отошёл на безопасное расстояние, с вертушек стали палить свинцовым дождём. Мы — дети и женщины укрылись в небольшой школе. Обычно советские солдаты не трогали никого, кроме военных. Но в тот день палили без разбора, затем сбросили бомбы. Я выжил лишь потому, что меня завалило телами остальных. Затем отец Стаса ещё месяц доставал из меня осколки, — спокойно ответил мужчина.
Его руки гладили мои плечи. Но ни во время рассказа, ни после, прикосновения Леона не стали жёстче. Я поняла, что, не смотря на все ужасы пережитого, для него война закончилась в тот день, когда он покинул Афганистан.
Я уже знала о том, что деревня, где выросли Стас и Леон находилась между городом Джелалабадом и Чёрной горой. Также, из рассказов дяди Димы, я помнила то, что именно там нёс свою службу мой отец. Его
Вполне возможно, что одним из вертолётов, который сбросил бомбы на здание школы, управлял мой отец или дядя Дима. И Леон, скорее всего, об этом тоже знал.
Я уже сто раз пожалела, что задала свой вопрос. Но не стала отступать назад. Вновь прижалась губами к его горячей коже. Чуть сдвинулась влево, чувствуя, как прямо под моим ртом бьётся сердце Леона. Сейчас, в эти минуты, бьётся только для меня.
Лизнула языком, ощущая вкус его тела: чуть солоноватый, смешанный с ароматом геля для душа, приправленный капелькой естественного запаха мужчины. Мне нравился его запах. С первой минуты, когда он коснулся меня.
Нашла губами твёрдую горошину соска, чуть прикусила, тут же зализывая языком. Чтобы не сдвинуться с места, ведь Стас запретил это делать, упёрлась ладонями в мужские бёдра. Отчётливо почувствовала проступившую под брюками твёрдую выпуклость. Несмотря на вызванные моими словами воспоминания, мужчина был сильно возбуждён.
Это не испугало, а придало смелости. Продолжая целовать его грудь и живот, стала спускаться губами вниз. Теперь мне не нужно было напрягаться, чтобы удерживать равновесие.
— Уверена? — прошептал Бесов, касаясь ладонью головы и убирая с моего лица растрёпанные волосы.
— Да, — потянула за ремень его брюк. Он застёгивался не на обычную пряжку, а имел защёлку. Попросила: — Поможете мне? Я не знаю, как это расстёгивается. И вообще не знаю… Ну, вы понимаете…
— Помогу, — пообещал мужчина. — Только перестань теперь выкать. Мне всё время хочется оглянуться и посмотреть, кто ещё с нами.
Он не только расстегнул ремень, но и вытащил его из брюк, отбросив в сторону. Наверное, чтобы не врезался мне в лицо.
— Дальше сама. Губами.
Я поняла, что он хочет. Но его слова вызвали не стыд, а горячую волну возбуждения, прокатившуюся по моему телу и тяжестью разлившуюся внизу живота. Расстегнув пуговицу, зажала между зубов бегунок молнии и потащила её вниз. Получилось не с первого раза. Моё лицо скользило по твёрдому выступу, пока я, сопя от усердия, расстёгивала молнию.
— Можно кончить, пока ты там возишься, — прошептал Леон, вытягивая руки и расстёгивая молнию уже моего платья. Я повела плечами, позволяя ему упасть на талию. Мужчина щёлкнул застёжкой лифчика и тоже отбросил его в сторону. — Вот так. Теперь грудью об меня потрись.
Приспустила его бельё и обхватила рукой вырвавшийся на волю член. Он тут же расправился во всю длину, важно раздулся в объёме и гордо встал перед моими глазами. Я и забыла, что он такой большой. И что мне теперь с ним делать? Невольно посмотрела в лицо его хозяина.
— Лижи, Лиза, лижи, — подсказал тот. Голос прозвучал очень низко и хрипло.
Ничего не оставалось, как приблизить губы к крупной бордовой головке и медленно лизнуть, пробуя на вкус. Более солоноватый, чем кожа тела и более грубый наощупь, чем я себе представляла. Скорее всего из-за того, что отсутствовала крайняя плоть. Но никакого чувства отторжения я в себе не почувствовала.